— Ребёнок? — оживилась она, громко высморкавшись и переводя вопрошающий взгляд с Эдика на Элу. — У кого? Кто?
— Мама, успокойся, Эдик образно сказал. Но, конечно, когда-нибудь молодые соберутся заводить детей.
Всё это Эла рассказала Лине в тот же вечер, после семейного ужина, когда они остались на кухне одни. Филипп и Эдик уже разбрелись по комнатам.
— С бабушкой вы перегнули, конечно, — озадаченно вздохнула Лина. — Мы с Филиппом пока не собираемся заводить детей.
— Хм, — хитро улыбнулась Эла. — Но вы не единственные молодожёны.
Лина на секунды лишилась дара речи, а потом, расплывшись в улыбке, тепло обняла Элу и прошептала то, что не смогла в себе сдержать.
— Это правда, Эла? У тебя будет ребёнок?
— Ну… мы работаем над этим. Только тихо, Филиппу ни слова!
— Элочка… — Какое чудо, я только за!
В консерватории сразу прошёл слушок о замужестве Лины, хотя сама она и словом ни с кем не обмолвилась. Только с Бескровной поделилась радостной новостью. Пришлось поделиться. Та заприметила на её безымянном пальце обручальное колечко.
Перед каждым занятиям Лине приходилось снимать его и убирать во внутренний карман сумки, чтобы оно не утяжеляло движений во время игры и не сбивало с мысли о фугах. Она будто с головой уходила в другой мир и вся отдавалась музыке.
И не права была мама Марта. Любовь окрыляла Лину, вдохновляла на подвиги, у неё словно второе дыхание открылось. Она кругом успевала, а эмоции направляла в нужное русло. Бескровной не в чем было её упрекнуть, разве что в особом рвении.
— Ну-ну, не расплескай, оставь для концерта запал, а то перегоришь, — понимающе кивала профессорша. — Ох, дети, дети… Как бы Марина радовалась за сыночка!
Всей душой Лина была с Филиппом, они переписывались каждую свободную минуту: сообщали друг другу новости, отправляли смайлики, смеялись над шутками или просто признавались друг другу в любви.
«Боже… Филипп мой муж!». — Сердце Лины сладко замирало при воспоминании о горячей ночи и его поцелуях, она до сих пор не могла поверить в то, что они по-настоящему женаты. Лина чувствовала, как пылают её щёки, ей казалось, что все её эмоции слишком заметны, и она стыдливо опускала глаза.
В один из таких моментов её и подловила Танюша Разинская. Случилось это на лекции по философии, где собирался весь курс. Она училась с Линой в параллельной группе и всё не унималась, следила за её жизнью и будто специально выслеживала.
— Что, Альтман, это правда, что ты замуж выскочила?
— А тебе-то что? — насторожилась Лина.
— Просто скажи, что это твоя выдумка.
— Может и выдумка, может и правда. — Лина хотела показать колечко, но вспомнила, что забыла его надеть на палец и полезла в сумку.
— Ну-ну, ври дальше, — усмехнулась Разинская.
— Тань, ну откуда у тебя столько негатива?
Разинская фыркнула и, наконец, отцепилась.
Обычно Филипп встречал Лину после занятий, и они шли гулять. Бродили по центру, качались на качелях в парке или шли в кино. В тот день они бродили по Театральной площади и изучали афиши с репертуаром спектаклей.
Лина немного озябла и потёрла ладони. Филипп поймал её руку и сунул в карман своей куртки, желая согреть, погладил её пальцы, но тут заметил, что она без кольца и устроил шутливый допрос.
— Ну и как это понимать? — начал он с ленивой усмешкой.
— Ой, я забыла его надеть после специальности. Я снимаю кольцо в консерватории, потому что… в общем, чтобы оно не мешало мне заниматься.
— Так и скажи, что нашла себе кого-то в консе и скрываешь, что замужем. — Его усмешка стала жёстче. Создавалось впечатление, что он и сам верил в то, что говорил.
— Угу. Есть у меня на примете парочка парней, вот думаю, с кем завтра на лекции сяду, а с кем пойду в буфет, — неудачно пошутила Лина.
— Серьёзно? Ты реально с кем-то мутишь?
Его слова задели Лину гораздо сильнее, чем она могла себе представить. Но она упрямо кивнула, решив не спускать ему этой дерзости. Шутки шутками, а эмоции были неподдельными.
И тут Филиппа понесло. Чертыхнувшись, он завёлся на пустом месте, наговорил всякой ерунды, на что Лина, озадаченно улыбаясь, смотрела ему в лицо и терпеливо ждала, пока иссякнет поток его красноречия. Потом он смутился, отвёл глаза, сказал, что ведёт себя как ревнивый дурак. Даже покраснел от смущения. И сердце Лины растаяло.
«Надо же, Филипп покраснел!» — подумала она, не сводя с него влюблённых глаз.
— Ну, какой же ты у меня глупенький. Я забыла тебе рассказать про кольцо, просто посчитала, что это не так важно. — Лина нежно приникла к нему и обняла, ощутив, как спадает его напряжение, и дыхание постепенно выравнивается.