— Смешная ты, но кажется, что есть смысл в твоих словах. Я и сам начинаю верить.
Когда все праздники были позади, потекли обычные деньки. После занятий Лина неслась домой на Кудринскую, с одним лишь желанием увидеть Филиппа. Душа ликовала от лёгкости и ощущения свободы, она словно на крыльях летала.
Филипп, как примерный муж, перестал сбегать к парням в сквот, и теперь почти все вечера проводил дома с Линой.
Жизнь бурлила событиями и впечатлениями. Любовь не угасала, цвела. Она слагалась из улыбок и веселья, милых шалостей, пылких поцелуев и разговоров по душам.
Обычно по выходным Филипп врубал музыку, и они резвились вдвоём: танцевали, бегали по дому, уклоняясь от летящих подушек, и шутливо боролись.
Филипп всегда побеждал, сжимал Лину в крепких тисках, нёс на кровать и они любили друг друга до умопомрачения под звуки The Cure «Jast Like Heaven». У Филиппа была такая классная подборка музыки…
Их даже быт не заедал, всё им казалось забавной игрой. Они и обязанности распределили поровну: уборка была на Филиппе, готовка — на Лине.
Для удобства Эла подсказала ей несколько рецептов простых блюд, без особых хлопот и возни. Только-то и всего: замариновать куриную тушку на ночь и сунуть её в духовку, а получалось так, что пальчики оближешь.
Иногда в их дом вваливалась целая толпа друзей, среди которых были Макс и ребята из группы. Они устраивали весёлые посиделки с гитарами и пивом.
Лёха часто приходил к Филиппу, и теперь непонятно было, чей же Лёха друг. У Лины даже нотки ревности взыграли. Они с Филиппом закрывались в комнате, и пока Лина возилась на кухне или готовилась к устным предметам, облюбовав подоконник в спальне, что-то творили сообща. Из-за закрытой двери доносились звуки гитары и стук метронома. Однако на все вопросы: чем конкретно они занимаются, ни тот, ни другой не давали внятного ответа. Филипп и вовсе уводил разговор в сторону.
Конечно, у каждого было своё личное пространство. Большую часть свободного времени Лина проводила за роялем в белой гостиной. Филипп — в своей бывшей комнате. Теперь она использовалась им для учёбы и занятий хобби. В ней он готовился к экзамену и зависал в программах звукозаписи, находя интересные темы и сочиняя музыку.
По ночам, когда он засиживался за ноутбуком, Лина осторожно подбиралась ближе, прижималась к его спине, гладила напряжённые плечи и, не стесняясь признаний, увлекала его за собой. Она любила и не скрывала этого, открыто любовалась своим мужем, его совершенным лицом, улыбкой. Она находила его слишком красивым и, кажется, даже ревновала к воображаемым девчонкам. И сама ругала себя за глупость.
С приходом Лины аура дома Полянских очистилась и стала теплее. Печальные призраки прошлого развеялись, растворились в небытие. Нечем им было питаться. Только аура тёти Марины, её астральная энергия, никуда не ушла. Лина осязала её присутствие лёгким касанием к коже, словно что-то незримое пробегало в миллиметре от волосков, отчего они щекотно шевелились.
Среди прочих радостей, были и смешные моменты, которые Лина вспоминала с улыбкой. Ей всё же удалось вывести Лёху и Филиппа на чистую воду.
Как-то в пятницу вечером она пришла домой после занятий, и буквально с ног валилась от усталости. Филипп тоже весь день был в универе, но вернулся домой пораньше Лины. В тот день он не брал машину со стоянки. В час пик проще было добираться на метро.
— Привет, жена. Замёрзла? — Филипп полез обниматься, зарылся носом в волосы Лины, вдохнув её аромат.
— Угу. И очень голодная, — она обмякла в его руках, давая понять, как сильно вымотана.
— Ты сегодня позднее обычного. Где была?
— Ирина Петровна меня задержала. Ты же знаешь, скоро концерт.
— Давай, раздевайся, — он помог ей снять пальто. — Пойду, разогрею суп. Я уже сам триста раз проголодался, пока тебя ждал.
— А почему не поел?
— Одному не интересно. — Филипп снова привлёк её к себе, поцеловал в висок и ушёл на кухню.
Скинув ботинки, Лина побрела в комнату Фила. Взгляд упал на подушку, мягкую и удобную, она так и манила прилечь. Лина недолго боролась с желанием, решив прикорнуть на пару минут. Не раздеваясь, легла на постель, свернулась калачиком и провалилась в сон.
Звуки медленно просачивались сквозь тяжёлую дрёму, слышался скрип кресла и щёлканье мышки. Лина с трудом разлепила глаза, приподнялась на локтях. Филипп сидел за ноутом спиной к ней, и что-то быстро печатал.
— Филипп… — сонно пробормотала Лина.
— Проснулась, соня? — Он обернулся с улыбкой и сдвинул наушники.
— Сколько сейчас времени? — Свет от настольной лампы ослепил глаза и Лина зажмурилась.