— А ты веришь в знаки? — спросила Лина, подумав вдруг про приметы и предсказания.
— Что за знаки? — Филипп коснулся губами её виска.
— Ну… — немного смутилась Лина. — Допустим, я обращаю внимание на… разное. Вот, к примеру, случай. — Она слегка отстранилась и заглянула в его глаза. — Перед поездкой на дачу к нам в окно ударился голубь. Я сразу подумала, что это знак свыше. Он был какой-то особенный, будто понимающий человеческую речь. И он совсем не боялся меня, так и сидел на оконном отливе и ворковал, даже когда я протянула к нему руку — не улетел. Теперь я точно знаю — он предвещал мне встречу с тобой. Или, допустим, сегодня перед концертом. Первым, кого я увидела, выходя из дома, был смеющийся мальчик. Правда, он упал и расплакался, но это знак, понимаешь? Ребёнок всегда приносит удачу.
— Фантазёрка. — Филипп по-доброму усмехнулся. — Я не настолько наблюдателен и не придаю значения мелочам. Нужно покопаться в памяти. — Филипп на секунду задумался. — Нет, ничего такого. — Он пожал плечами. — Хотя постой. Сегодня по дороге на концерт я наткнулся на одного чудика. Сначала подумал, что он двинутый, валялся на лужайке и разговаривал с голубями. Ты только представь, этот ползущий галдящий покров из голубей, — коротко рассмеялся Фил, слегка откинув голову. — А потом понял, что чувак просто радуется жизни. Я ещё подумал, смогу ли вот так? Ну, и голуби, не один — целая стая! Точно к большой удаче!
— Ну, Филипп, я же не шучу. — Лина с улыбкой толкнула его в плечо.
— И я не шучу. Чем не знак? И день прошёл классно. Ну… почти. — Фил сокрушённо вздохнул. — Я хотел сказать…
— Что? — насторожилась Лина.
— Нам лучше не видеться, пока я не приду в норму, но я буду звонить тебе каждый день и писать. Дай-ка свой сотик.
Лина неохотно оторвалась от Фила, покопалась в сумочке и достала телефон. Он вбил свой номер и сделал дозвон. Как только с формальностью было покончено, их пальцы снова переплелись.
Они бы так и стояли до утра, если бы не Марта, внезапно возникшая на площадке пролётом выше и положившая конец их затянувшемуся свиданию.
Оба, и Лина и Фил, были настолько поглощены друг другом, что не замечали посторонних звуков. Филипп заправил тонкую прядку её волос, упавших на лицо, нежно погладил щеку и склонился ниже с явным намерением поцеловать. Она смущённо опустила глаза и затаила дыхание.
— Кхе-кхе, — раздалось громкое покашливание Марты. Лина испуганно дёрнулась, пытаясь отстраниться от Фила, но тот лишь крепче сжал её талию.
Гневно уставившись на пару, Марта упёрла руки в бока и шумно дышала. Она не скрывала свою нелюбовь к Полянскому. Нет, скорее, открыто демонстрировала её. Неприятие к парню читалось во всём: в напряжённой позе, в каменном лице, в резких движениях.
В ответ на безмолвную угрозу, Филипп улыбнулся шире и стойко выдержал взгляд властной родительницы.
— Я уже иду, мама, — занервничала Лина.
Марта, постояв минуту, с грозным видом скрылась за дверью.
— Ну вот зачем ты так? — Лина неохотно отстранилась. — Теперь она всю ночь не уснёт.
— Пусть привыкает, — подмигнул ей Филипп.
На прощание он коснулся губами уголка её губ, почти невесомо, невинно, но этот обжигающий поцелуй был обещанием чего-то большего. Даже сейчас, когда Лина вспоминала о нём, по телу пробегала сладкая дрожь. Это были незабываемые ощущения, от которых сбивалось дыхание и сердце колотилось как чумное.
Всю последующую неделю они переписывались эсэмэсками, а ночью созванивались и вели долгие беседы. «Твой Док», — светилось на экране телефона. Фил первый нашёл её «ВКонтакте» и добавил в друзья — его страница была засекречена. На аватарке бледнело лицо какого-то мрачного мема, и имя было неброское, даже смешное — Lavriс. Совсем как «мюмзик в мове». Улыбаясь, Лина припомнила строчки из любимой сказки «Алиса в стране чудес». «Лаврик? — размышляла она. — Ну да, конечно, Лаврик. Тётя Мариночка носила фамилию Лаврова, не потому ли такой забавный и ласковый ник?»
Лина вздрагивала от каждого входящего оповещения, каким-то шестым чувством предугадывая эсэмэску от Фила. Он присылал ей любимые треки групп, красивые, тревожные, даже немного трагичные. Как ни странно, Лина быстро прониклась его музыкой, она волновала её до слёз, пробиралась под кожу горячими мурашками и заставляла сердце биться с удвоенной силой. Список любимых песен рос день ото дня, и вскоре весь её плейлист был заполнен музыкой Фила.