— Чему ты так улыбаешься? — Лина шутя толкнула его в плечо, забавно закусив губу. На нежном глянце щёк разлился алый румянец, глаза озорно заблестели.
— Да так, подумалось что-то. — Фил прочистил горло, любуясь её сияющей красотой, и хрустнул костяшками пальцев.
С приездом Лины время будто ожило и потекло быстрее, а дом уже не казался таким холодным и мрачным. Там, где она появлялась, серость и тени будто растворялись в пространстве. Лина осторожно раздвигала шторы, пуская в комнаты солнечный свет, и унылое жилище вновь обретало сочные краски. А Фил и забыл, насколько в доме может быть уютно и красиво, или же просто не придавал этому значения.
Они поболтали немного и снова взялись за уборку. Фил рвался помогать, но Лина усадила его на кровать, заверив, что справится сама.
— Тебе ещё рано, отдыхай, — приказала она.
— Я что, инвалид? — Он злился сам на себя.
Однако, притащив пару вёдер воды, окончательно выдохся. Фил, тяжело дыша, опустился на кровать и неотрывно смотрел, как уверенно Лина орудует тряпкой.
— Ну ты энерджайзер, — не удержался он от реплики.
— Не смущай меня, — без тени кокетства бросила Лина, натирая полы, однако движения стали быстрыми и размашистыми. Фил подмечал её смущение и то, как она справляется с ним, направляя энергию в работу. Ещё одна особенность Лины — мягкая твёрдость характера. Фил и сам удивлялся этим, казалось бы, на первый взгляд, несовместимым чертам — застенчивость и упрямство. Один только строгий возглас заставит встряхнуться и перестать ныть, и всё это с кротким взглядом и невинной улыбкой ангелочка. Всё же она удивительная девчонка.
Уборка в детской затянулась. Лина то и дело отвлекалась на убранство комнаты, с интересом рассматривая рисунки киборгов и супергероев Марвел, которые Фил рисовал когда-то в детстве прямо на стенах карандашом, восторженно взирала на деревянный парусник метровой длины с алыми парусами.
— Как красиво, — прошептала она, заглядывая через борт корабля и изучая его палубу. — Он будто настоящий. Надо же, какая тонкая работа.
— Да, фрегат Российской империи «Аврора». Это, конечно, не историческая копия, но мне так захотелось назвать. Мы его вместе с отцом собирали. Мне лет десять было, когда родители привезли его из Италии, поэтому точно не российский.
— Ещё и паруса алые, это же так здорово. Моя любимая книга про Ассоль.
— Да, мама сама выбирала ткань. — Фил щёлкнул пальцем по верхушке мачты, прошёлся по реям, стряхнув лёгкий налёт пыли.
— Ой, осторожно, не сломай, — охнула Лина, остановив его за руку.
Фил обернулся с улыбкой, поймав её взволнованный взгляд. Она покраснела, смутившись, и быстро отвела глаза.
— Не сломается, мы его в детстве с пацанами по воде пускали, тут все нюансы учтены. — Он с удовольствием наблюдал за её реакцией и сам отчего-то разволновался.
— Детство… как там было здорово. — Лина осторожно провела тряпкой по борту фрегата. — Я тебе самого главного не сказала. Я так торопилась, что забыла ключи от дачи на тумбочке в прихожей, и мне придётся остаться у тебя. Пожалуй, я займу детскую, ты же не против?
Она напряглась в ожидании ответа, однако при этом делая вид, что стирает пыль с деревянных реек корабля. Пикантная, однако, ситуация.
— Выбирай любую комнату. Можешь остаться со мной в гостевой, там кровать широкая, — как бы между прочим сказал Фил. — Тем более нам не впервой просыпаться вместе. — Втайне Фил надеялся, что этой ночью она согласится остаться с ним, пусть не вместе — об этом он пока и мечтать не смел, — просто рядом. Он чувствовал, что краснеет чуть ли не до корней волос. Не зря же лицо горело огнём, как у подростка на первом свидании. Чёрт бы побрал эту взбесившуюся вегетативку!
Лина облизала пересохшие губы и робко улыбнулась.
— Я подумаю, но скорее нет, чем да. Как-то это не очень, я, наверное, лучше тут останусь.
— Как хочешь. — Фил пожал плечами и спрятал руки в карманах. — Но, если вдруг надумаешь, то милости просим на мою половину. Можно болтать всю ночь, нам ведь есть что вспомнить.
Уборка подходила к концу. Благо, что комната родителей была под замком от посторонних глаз, Лина всего лишь протёрла пыль, смела паутину в углах и вымыла пол. Фил бы не выдержал продолжения экзекуции, он и так изнывал от усталости и еле держался на ногах, но Лину не оставлял, так и ходил за ней из комнаты в комнату и даже в чём-то помогал.
Его привычно бросало в жар, футболка взмокла, мышцы ныли, словно он не воду в ведре таскал, а мешки с цементом. Но Лина была так увлечена своим занятием, что, казалось, ничего не замечала.