Они без труда нашли дом на окраине улицы: небольшой, приземистый, с маленькими узкими окнами, залатанной крышей и поросшим травой палисадником, — ещё издалека услышав истошное кудахтанье кур.
— Да у них там, походу, целая птицеферма, — ёрничал Фил, неожиданно повеселев.
— Ну и чему ты так радуешься? — не удержалась Лина от улыбки, она ещё не привыкла к переменам его настроения и каждый раз, когда видела улыбку на его лице, улыбалась сама, порой неосознанно, смущаясь и стыдясь своей реакции, но ничего не могла с собой поделать.
— Так, представил себе курятник и мужика с топором. Куры в ужасе разлетаются, а он налету рубит им башки, в воздухе пух и перья, кровь, кишки, гребешки, экшен короче.
— Какой у тебя чёрный юмор, однако, или ты всё это специально мне говоришь?
— А чего они так орут? Невольно наводит на мысль. Птичек жалко.
От этих слов у Лины разыгралось воображение, подкинув ей сцены кровавой гильотины и груды отрубленных птичьих голов, даже улыбка с лица сползла.
— Ну это же понятно, перед тем как петух попадает в суп, его обезглавливают и как-то ощипывают, — рассуждала она вслух, скорее для собственного успокоения и оправдания, нежели ради спора.
— Какая ты… — Филипп поджал в улыбке губы, явно придержав крепкое словцо.
— Какая? — пролепетала Лина, её всё сильнее одолевали сомнения.
Из калитки вышла дородная казашка с косынкой на голове и в клеёнчатом фартуке.
— Вам чего, ребятки? — спросила она скороговоркой и бегло их оглядывая.
— Здравствуйте, мы курицу хотим купить. — Филипп поставил на землю сумки с продуктами и вытер со лба пот.
— Для бульона, — добавила Лина.
— Это всегда пожалуйста. — Хозяйка впустила их во двор. — Вы проходите, посидите тут, я сейчас вынесу цыплёнка, только вчера забили.
Она указала на скамью под яблоней и ушла в дом. Лина и Фил молча присели в прохладной тени. Филипп устало откинулся на деревянную спинку, вытянул ноги и прикрыл глаза. Лина тоже расслабилась.
Со двора за домом снова поднялся куриный переполох, понеслось истеричное кудахтанье, хлопанье крыльев о воздух, послышался приглушённый мужской голос. Лина на мгновение напряглась, вздрогнув от тупого лязга, так похожего на удар топора о сухой пенёк, то ли её обострённое воображение так красочно описывало звук. Ах нет же, она ничего не выдумывала. Этот звук был настолько ясным, что Филипп, очнувшись от дрёмы, тоже открыл глаза и многозначительно приподнял бровь.
Вдруг из-за угла выбежала курица. Всё случилось настолько быстро, что Лина даже опомниться не успела, опешила, не сразу поняв, что у беглянки недостаёт главной части тела — башки. От дома до лавки было примерно метра три. Курица так и неслась по прямой, плюхнувшись у ног Лины, забрызгала кровью ступни, задёргала лапками и замерла. Взвизгнув, Лина, забралась с ногами на лавку. В глазах всё помутнело и поплыло́. Она с силой вцепилась в деревянные доски, едва удержавшись от обморока.
Вслед за куриной жертвой выбежал худощавый темноволосый паренёк и тут же, подобно коту, изогнулся в прыжке, налёг на куриную тушку, будто она могла упорхнуть от него в воздух.
— Э, давай следи за своими курами, — шутя возмутился Филипп.
Парень что-то проворчал на непонятном языке, поднялся на ноги, крепко держа в руках добычу, и впился взглядом в Фила. И без того узкие глаза паренька злобно сощурились, лицо налилось краской. Филипп, растерявшись, выпрямился.
— Опять ты? — проскрипел азиат. — Ты искал меня, да? Ты зачем меня контролёрам сдал? Зачем обманул? Меня из вагона выкинули на незнакомой станции, я поезд ждал полтора часа, вымок под дождём.
— Ты идиот? — огрызнулся Фил, поднимаясь с лавки.
Они стояли лицом к лицу и молча сверлили друг друга взглядами.
— Сука, — паренёк отшвырнул курицу и вцепился Филу в грудки. Тот, моментально среагировав, сделал парню подсечку и почти повалил его, но азиат, изловчившись, ударил Филиппа в колено, и они вместе упали на землю. Азиат оказался сверху и сыпал кулаками куда попало. Фил уворачивался, пытаясь скинуть с себя щуплого, но цепкого как клещ, паренька.
— Что вы делаете? — что есть сил закричала Лина и кинулась разнимать драчунов. — Отпусти, отпусти его, ты, ненормальный. — Она отчаянно молотила паренька по спине, но тому всё было нипочём.
— Э, э, Ержан, оставь, оставь! — грозно прокричала хозяйка, переходя на незнакомый жёсткий язык. Она появилась на крыльце дома и воинственно размахивала свёртком.
Последний удар Лины пришёлся азиату точно в глаз.
Тот заорал и сразу ослабил хватку. Фил откатился в сторону, тяжело и часто дыша, и, качаясь, поднялся на ноги.