Лина немного озябла и дрожала, поначалу спутав озноб с нервными мурашками, что обычно покалывали кожу во время волнующей живой игры. Стараясь не привлекать к себе внимания, она решила сходить за толстовкой и поднялась на второй этаж в гостевую. В распахнутое, лишенное стёкол окно врывался прохладный поток свежего ветра, сквозь колышущиеся верхушки деревьев виднелось ясное звёздное небо и кусок зарождающегося месяца, так похожий на остриё изогнутого кинжала. Лина высунулась в окно и какое-то время вглядывалась в ночь, внимая таинственным звукам, потом очнулась, потерла себя руками и, натянув толстовку, отправилась к ребятам. Однако уже в коридоре она различила их напряжённые голоса. «Да что произошло? — недоумевала Лина. — Ни на минуту оставить нельзя, как дети малые».
— … прежде чем критиковать и делать замечания, сам сделай что-то стоящее, — слышался резкий голос Филиппа. — От таких советчиков, как ты, блевать хочется.
— А что я такого сказал? — возмутился Лёха. — Я слушал вас, когда вы ещё играли в гаражах и выступали на разогреве у посредственных групп. Вот тогда музыка была другой и… настоящей, что ли.
— Для меня ничего не изменилось, если что, — отрезал Фил.
— Я так тебе скажу, — Лёха явно лез в бутылку, — там, где начинаются деньги и толпы фанатов, заканчивается андеграунд. Сечёшь, чувак?
— Ты мне Америку открываешь, что ли? — коротко рассмеялся Фил.
Лина вошла в холл, пропустив часть диалога, и старалась вникнуть в смысл. Парни так и сидели на диване, развернувшись друг к другу и перекидываясь репликами, гитара лежала в стороне.
— Так скажи как есть, — напирал Фил.
— Ну тогда я сформулирую по-другому, без обид… — Лёха на секунду задумался. — Всё, что выходит за рамки андеграунда и пользуется популярностью, — это мейнстрим.
— Ха… ты как уж на сковородке! Типа «Аспид» — попса? Ты это хочешь сказать? — Фил резко подался вперёд. — Да, бро, в чём-то ты прав, мы поймали волну и эксплуатируем свой образ. У нас крутая музыка и свой мерч. Наверное, это уже попса.
— Да я не совсем то хотел сказать, — замялся Лёха, явно не желая продолжать спор.
— «Аспид» — попса, — всё больше заводился Фил. — Ну если так, я готов примерить на себя это, пофиг. Я давно уже перерос то состояние, когда хочется вкалывать за идею. Правда, деньги не большие, но на дешёвое пойло хватает.
— Ты меня не так понял, чувак, — попытался оправдаться Лёха. — Я лишь хотел сказать про романтику подвалов и гаражей.
— Романтика подвалов? — Фил бросил на Лёху тяжёлый взгляд. — Коммерция дисциплинирует, знаешь. Подполье — свобода, мама анархия, секс движет прогресс, вещества рулят. Чтобы написать хорошую музыку, иногда необходимо выйти за рамки сознания. Я знаю немало ребят, кто ради искусства жертвовал собой и пропал в этих подвалах. Я и сам там был, да ты наверняка знаешь. У вас ведь с Линой нет секретов друг от друга. Вы, как никак, лучшие друзья!
— Филипп, ну зачем ты так? — вмешалась Лина. — Зачем ты утрируешь, зачем хочешь казаться хуже, чем есть? Лёш, перестань его провоцировать!
— Да чего я…
— Лин, у нас нормальный пацанский разговор, — осадил её Фил. — Лёх, так как? У тебя есть собственное мнение?
— Допустим, есть. — Лёха вжал голову в плечи и растерянно хлопал глазами.
— Тогда хватит мять… — Фил осёкся, глянув в сторону Лины. — Короче, учись называть вещи своими именами.
— Не лезь в бутылку, чувак, я всё скажу, — заговорил Лёха на повышенных. — Да, вы крутые чуваки, и этого не отнять. Я бывал на ваших ранних концертах, и поначалу это был улёт, но теперь вы работаете за бабло.
— Лёш, ты что, с ума сошёл? Филипп, перестаньте вы оба! — металась Лина. — Лёша — наш гость, и так нельзя!
— Да в гробу я видал таких гостей, — чертыхнулся Фил. — Твой друг слишком много на себя берёт!
— Филипп… немедленно п-перестань, я не узнаю т-тебя. Ты устал, наверное, и…
— Да, у меня был хреновый день, и меня раздражают тупость и пафосные речи твоего лучшего друга!
Лёхино лицо пошло красными пятнами. Он стиснул челюсти и тяжело вздохнул.
— Ничего тупого я не сказал, чувак, ты зарвался, — наконец выдал он. — Заводишься на пустом месте. Может, у тебя того, звёздная болезнь?
— Охренеть, — Фил снова откинулся на спинку дивана. — Это тебя слишком много, бро. Остынь уже.
— Филипп, пожалуйста, перестань, иначе мы сейчас уйдём. — Лина задыхалась от волнения и, сжав кулаки, стояла между ребятами, готовая в любой момент броситься разнимать этих двух задиристых петушков.
— Вообще-то, я никого не гоню, хотя и правда устал, — ухмыльнулся он. — И от твоей заботы я тоже устал, Лин. Я не привык так… Честно, достало всё!