— Подожди, пока не уйдем, черт подери, — крикнул пилот. — Убрать закрылки! Проверить зажигание и инерциальные сепараторы! — Второй пилот проверил приборы, а затем нервно вгляделся в лобовое стекло, ища любые признаки проблем. Как только самолет набрал безопасную высоту, а закрылки и шасси были убраны, пилот резко накренил машину влево, входя подальше от аэродрома, в любой момент ожидая взрыва.
Облегчение, которое он испытал, когда самолет ушел в облачность было еще большим, чем то, что он испытал, когда вышел из облачности и увидел полосу несколько минут назад.
— Извините, сэр, — радировал Тед Мерритт. Он находился внутри диспетчерской Якутской авиабазы вместе с еще одним русскоговорящим морским пехотинцем. Тот был занят тем, что плотно стягивал руки российского сержанта пластиковыми наручниками — уже повалив лицом вниз и заткнул рот кляпом из тряпки. — Похоже, он сказал кодовое слово на экстренный уход — в первый раз слышал такое. Я взял персонал вышки под охрану — мы больше не можем доверять им вести радиообмен. С этого момента по радио будет работать мой капрал.
— Понял тебя, — ответил полковник Хэл Бриггс. — Заправщик еще не ушел далеко. Подождите. Бриггс Маклэнехэну, срочно. Один заправщик ушел в последнюю секунду. Вы можете перехватить его, или мы сами?
— Подожди, Дэйв, — ответил Патрик Маклэнехэн с борта своего ЕВ-52 «Мегафортресс», находящегося к юго-востоку от Якутска. Он включил ЛИДАР, состоящий из лазерных излучателей по всему самолету, мгновенно получив картинку каждого объекта в радиусе пятисот километров от бомбардировщика. Он сразу заметил уходящий заправщик Ил-78. Хотя он находился вне зоны досягаемости какого бы то ни было оружия бомбардировщика, его ребята могли справиться даже лучше, а он — сберечь боеприпасы.
— Маклэнехэн Уоллу, — сказал он по подкожному спутниковому передатчику непосредственно своим людям в Якутске. — Сержант, сбейте его.
— Вас понял, сэр, — ответил старшина Крис Уолл. Он, вместе с четырьмя морпехами огневого взвода составлял усиление группы прикрытия, вооруженной пулеметами М249, уже заложившей мины и датчики вокруг базы и теперь следившей за главным въездом на базу всего в нескольких километрах от шоссе, ведущего в Якутск, находящийся всего в двадцати километрах. Еще две огневые группы были распределены по периметру базы в сопровождении Бастиана и Энджел, тогда как последняя группа охраняла топливный склад и технику.
— Энджел, сделай его.
— Приняла, — ответила штаб-сержант Эмили Энджел. Как и Уолл, она была облачена в силовую броню «Железный дровосек», охраняя северный сектор базы. Подняв рельсовую пушку, она легко проследила за российским самолетом благодаря экзоскелету. Несколькими мгновениями спустя, она нажала на спуск. Трехкилограммовый титановый снаряд вылетел из орудия на скорости свыше шести километров в секунду, оставляя сине-желтый след уплотненного воздуха.
Могло показаться, что она промахнулась, и выстрелила снова через несколько секунд. Но первый выстрел не прошел мимо. Вместо двигателя на левом крыле, он ударил в крепление двигателя, разорвав топливные, пневматические и гидравлические магистрали. У пилота Ил-78 не было иного выбора, кроме как заглушить двигатель прежде, чем он развалиться на части.
Второй снаряд также попал в цель. Он вошел непосредственно в сопло двигателя на левом крыле, именно туда, куда целилась Энджел. Снаряд уже размягчился от трения, вызванного движением в воздухе, а пролет через имеющий температуру почти две тысячи градусов реактивный выхлоп разогрел его еще больше — в итоге, когда практически расплавленный кусок титана ударил в камеру сгорания, она полностью разлетелась на кучу обломков размером с кулак, которые пронеслись через компрессор двигателя Соловьев Д-30КП, разбив лопатки и почти мгновенно разорвав двигатель.
Ил-78 мог очень хорошо лететь только на двух двигателях, особенно учитывая малый вес, но пилоту нужно было опустить нос, чтобы восстановить утраченную скорость, и в момент поражения он шел на высоте всего четырехсот метров — у него не было времени, чтобы восстановить скорость. Пилот принял решение перевести исправные двигатели на холостой ход с совершить управляемую аварийную посадку. Ил-78 спланировал аккуратно, насколько это было возможно с выключенными правыми и полностью разрушенными левыми двигателями, так что пилот посадил заправщик на брюхо в болотистую тундру при почти идеальном положении самолета.