[30] Вдова (лат.).
[29] Достопочтенный муж (лат.).
[28] Стальная юбка (лат.).
[27] Подтверждение (лат.).
[26] По сути (лат.).
[25] Зд.: противник, антагонист (лат.).
[24] Зд.: прихватки (иск. лат.).
[23] Носитель (лат.).
[22] В различных жизненных обстоятельствах (лат.).
[41] Выразительность (лат.).
[40] Почти ничего (лат.).
[39] Цикличное путешествие (лат.).
[38] Стремление (лат.).
[37] Мировой змей (лат.).
[36] Осязаемый смысл (лат.).
[35] Зд.: с неохотой и окольно (лат.).
[34] Начинка, наполнение (лат.).
[33] За всю историю при свидетелях (лат.).
[32] Непродуманными (лат.).
[42] Порочный (лат.).
Глава четвёртая
Пляж — это спуск
Жуткий звук, принуждающий дрожать, ведь ждёшь появления чего-то невообразимого, могущего немедленно уничтожить; организм сам собою готов для претворения избегающего поведения, повадки реального неандертальца, вот что лежало в основе этого состояния, понятно, что урод не Гуинплен, а comprachicos [43], но познаваемое — ошибки мышления, всё равно не будут учтены, просто не могут быть. Мотивация, выделение, столкновения, на него это всё нашло разом. А вот та же Герардина Фридриховна, например, умела глубоко скрывать подобные эффекты, в принципе, всегда среди них и пребывая, у неё ведь, как рассказывал ему Готлиб, одна нога стёрлась от бега, такое, пожалуй, никакими лечебными курортами не иcправить.
Г. упал на землю, привалившись спиной к каменной горке. Восстановил дыхание, огляделся. Несколько укрывавших его камней, размером не больше человеческого черепа, сдвинулись и покатились вниз. Часом позже он стоял напротив треугольного входа в воздушное пространство над территорией средневековой выработки. Довольно высокий портал, но вот признавший Иисуса йотун…
Отверженный не из-за одного этого, но в их обществе считалось по нарастающей, странное поведение само по себе трактовалось в пользу кандидата. Хоть это и не до конца невиновность, мало ли что на него могло воздействовать, с кем конфликт, на чьей стороне и какого рода процессы приходилось запускать. Однако откуда он взял, что нужно вставать на колени, отмечать на себе точки в определённом порядке, носить перекрещенные палки на цепи и аналог их, куда более совершенный, вытачивать дни напролёт? Селение рассредоточилось по белой равнине, никто не ждал, что из неё нечто вырастет, разве только сдвинутся плиты и там, где вчера была гладь, возникнет кряж, а этот странный малый попытается оставить его за собой. Такого бунта здесь ещё не знали, он проведён по экзотическим путям, какие никто не рассматривал, самое близкое, мог бы расколоть некие скрижали с пересказом пары священнодействий, скорее всего, массовых убийств. Но ведь и этого не было сделано, он просто ушёл на окраину ещё более условную, чем их пантеон, и его стали замечать проделывающим одни и те же чуждые здесь всему, почти экспансионические пассы, после чего попытались разобраться и кое-куда по этому пути дошли.
Всегда мечтал просрать свой слёзный аппарат на территории врага, подумал он, швыряя вглубь камень. Минуточку внимания! — сам себе. — Есть ли какая разница, кем этот ход проделан и для чего? Там он, заметьте, как легко я принимаю эту игру во всё более раздуваемых патронов на пути: дворник со споротой бляхой, держиморда, караул, маг, прикованный к постели, крадущийся… и, да, вот всё, что я знаю и что я знать должен.
— У кого там были спички? — издевательским тоном спросил бы сейчас Готлиб.
— Огонь у меня, — непременно уточнила бы Герардина, давая ответ.
— У вас? — тогда изумлённо воскликнул бы он, знавший, что когда-то дело требовало длительной подготовки.
Выбор натуры включал в себя множество условий, таких как маршруты мамонтов, границы охотничьих зон, вероломство созданий, им подобных, из племени на той стороне ущелья; безусловное влияние на женщин, максимальный отказ от промискуитета и, главное, внутренняя решимость сохранить результат. Из волос всех, кто обладал ими и «расставался без сожаления», плелась нить, очень длинная и ежедневно проверяемая на прочность. Из осколка скалы вытёсывались стойки, в них полости, совет племени косился, прислушивался через раз и через два соглашался исключить их из экспедиций, какие тогда наполовину являлись войной и наполовину охотой. Отдельная команда отвечала за пресс, отдельная за штырь, отдельная за сырьё. Лет через пять собрались на обрыве, посмотрели вдаль, где расстилался весь мир. Для них там предполагалось слишком много лишнего, и туда пока не шли. Сегодня они плохо понимали предлагаемую систему, но лучились воодушевлением, всё представлялось почти таким же весёлым, как праздник. Он проверил в последний раз, посмотрел в глаза тем, кто работал с ним вместе. Надел рукавицу из шкуры, тут же снял и ещё раз перебрал пальцами по нити, обвивавшей штырь. Сейчас это был кокон, размером с человеческое тело, лежащий в пазах. Пресс стоял наготове плюс несколько соплеменников, сено и щепа заложены. Он вдел ладонь в петлю, скинул шкуру, поправил мошонку, посмотрел кое на какую девчонку, и она это знала, потом прыгнул; самые сильные охотники навалились на рычаги.