Карательная медицина у местных не в ходу. Я это уже знал. Если с мазями, примочками, наговорами и уговорами, если нет сильных лечебных рун — всё нормально, то жгуты и ампутации отсутствовали как класс. Если один был пробит десятком шипов, и Длань уже закрыла раны, как могла перебинтовала и теперь только ждать, то со вторым оказалось всё неоднозначно. Рука получила всего одну царапину, но на шипе был яд. Ещё ночью, наёмница сразу наложила жгут, видя нехорошие подтёки на ране, и оказалась права. К утру бедолагу бил озноб, а рука превратилась в полусгнившее месиво.
— Надо отрезать, — сообщил я своё мнение консилиуму в виде меня, Клыка Ледозуба, подруги и ещё целой толпы, стоявшей около раненного.
— Это рука восходящего. Лучше смерть. Мне не получить стигмат, — простонал раненный.
Услышав такое, Длань заржала, я хищно улыбнулся, а стоявший недалеко, и чуть в стороне криворукий аж вздрогнул. Как он понял о чём мы говорим, ума не приложу. Кстати, когда нам его вернули, то и гнилую руку со стигматом вернули. Так её в сумке и таскал.
— Отрежем, отрастим новую, и всунешь стигмат. Не первый раз делаем, — утешил я раненного.
Все глянули на нашего криворукого, на его ассиметричные руки, на сумку в которой он гнилую руку таскал. Молча стояли и смотрели, обдумывая ситуацию. Бымс, и рука раненного отлетела. Как-то я упустил момент за этими душещипательными разговорами и общим ступором, когда Клык сходил к костру, подержал свой тесак в огне, прилично раскалив и вернулся. Вождь одним движением отсёк заражённую руку, при этом сделал это грамотно, отрубив выше перетяжки, оставив гнилую кровь по ту сторону жгута. Всё произошло очень быстро и неожиданно. По правилам положено делать две перетяжки и резать между ними, но этот вопрос решили. Подруга опять накинула жгуты на рану, останавливая кровь, а я запустил свою руну регенерации.
— Кыш, кыш, кыш! Приём посетителей закончен. Оставляйте свои вонючие цветочки около коек, фрукты гнить по тумбочкам и идите отсюда, не мешайте работать, — произнесла подруга, промакивая рану чистой тряпкой и накладывая бинты.
Ампутант с ужасом и надежной глянул на нашего криворукого. Тот кивнул в ответ и, даже с некой гордостью, показал свою дистрофичную руку. Народ, видя суету взявшейся за бинты наёмницы, расходился. Остались помогать только две женщины.
После ночной атаки большинство было занято просушкой одежды, повторным сбором опять разбросанного имущества и ловлей разбежавшихся животных, но я себе занятие по душе тоже присмотрел. С медициной вроде всё, теперь «чё» пожрать. Несколько человек разделывали убитого тауро. В суете и с сидением в холоде горячая жратва — это всегда хорошо. Тут я участия не принимал, и в нескольких котлах уже готовили похлёбку, а куски таурятины уже жарились в наспех разведённом костре. Но бык очень большой. Лучше куски нарезали и готовили для копчения, и всё равно оставалось ещё очень и очень много мяса. Для тридцати человек съесть столько еды просто нереально.
С руной-хранилищем в отряде был всего один восходящий, но оно оказалось небольшое и забито тяжёлым и ценным на весь отряд, а всё остальное было необходимо таскать с собой. Никто даже и не думал, что туда можно еду совать. На такое количество людей всё равно не всунуть, зато можно взять с собой тяжёлые сковородки, запасные копья и топоры. В случае нахождения всунуть внутрь тяжёлые ценные камни, а не вьючить на тауро. Зато моё дефектное хранилище имело огромный запас пространства. О чём и поведал, но честно предупредил, что есть нюанс. На удивление, объяснения про то, что можно засунуть один предмет, а вытащить что-то совершенно другое, приняли с восторгом естествоиспытателей. Никаких сомнений — одни эмоции. Всем сразу стало интересно что будет. Часть из них отлично говорила на Едином, а остальным переводили. Мой рассказ про то, что можно засунуть сырое мясо, а получить копчёную рыбу или пару лепёшек из водорослей, вызвал просто активное шевеление.
В этот раз я старался действовать системно. В одну часть хранилища складывал куски мяса, вырезанные из мякоти, в другую с костью, а специальный экспериментальный предмет в особый угол. Отдельную отметочку себе поставил на отрезанной голове тауро. Её бережно почистили, обрубили рога, сняли шкуру, убрали глаза и вырезали язык. Подготовили так, что прямо сейчас можно в котёл и сварить. Вот в таком виде я её и запихнул. Будет небезынтересно потом вытащить и посмотреть, во что она мутирует в моём пространственном кармане.