Игорь замотал головой.
— По-по-по-по… подожди! Я вообще не умею делать массажи.
— Да ладно? — удивилась Вита. — Что там уметь? Касаешься тела — и сразу чувствуешь, где болит и как нужно размять.
— Я не умею, — повторил он.
— Тю. Но массажи хочешь? — Тяжелый взгляд исподлобья ее только порадовал. — Тогда придется научиться и тебе. Но не переживай — я подскажу.
И почему его не покидает ощущение, что он сам себя загнал в какую-то ловушку?
— Садись сюда… — Она дождалась, пока мужчина опуститься рядом, взяла его руку и положила себе на бедро. — Смотри: ноги у меня устали сильно. Чувствуешь их напряжение?
— Нет.
Он и вправду ничего не чувствовал, кроме непонятного стыда и джинсовой ткани.
— Как думаешь — почему?
— Я неспособный? — с надеждой предположил он.
— Да нет же. Просто у тебя не хватает опыта, чтобы ощутить живую энергетику под тканью.
Это что сейчас было? Ответная шпилька за наезд на ее психологические способности?
— Так, может, это… Вернемся к массажам, когда я поднакоплю опыта? — Вот она — возможность сбежать. — В принципе, я даже согласен и сам потерпеть.
Вита не согласилась. Легким движением расстегнула джинсы и приспустила их ниже колен. Снова уверенно взяла руку Игоря и положила себе на бедро. Напрягла и расслабила мышцы.
— Теперь ты их чувствуешь?
— Чувствую.
Мышцы у девчонки и вправду были, как камень, когда она их напрягала. Игорь даже позавидовал. Был период, когда он месяцами ходил в спортзал, упорно стараясь укрепить мышечную массу и наработать рельеф. Сушился разными способами, но дальше приемлемой фигуры не продвинулся. А там и вовсе забросил тренировки после развода.
— Как думаешь, в каком месте нужно их разминать, чтобы ушло напряжение?
— Не знаю. — Он наугад ткнул пальцем ближе к внешней стороне бедра. — Здесь?
— Да ты талант, — восхитилась непритворно Вита. — Самая идеальная точка. А теперь начни не спеша разминать, будто прощупываешь что-то, что может прятаться под этими мышцами.
Игорь последовал совету. Пальцы слушались плохо, но он ощущал, как одни группы мышц отстоят от других. На его надавливания они все реагировали по-разному. Сильнее всего отвечала широкая мышца сбоку. Захотелось уделить ей больше внимания.
— Ух! — Девушка болезненно закусила губу, перенося вес тела на руки. — Чуть полегче, пожалуйста.
Он перестал давить и почему-то решил растрясти мышцу ребром ладони.
— Так лучше?
— Да. Но не забывай и про остальные. Они все таки взаимосвязаны.
Она сильнее развернула бедро к Игорю, чтобы ему проще было массировать. Занятие увлекло его. Это был своеобразный ребус, где нужно было своевременно понять степень зажатости каждого элемента и привести его в равноценное состояние с остальными. Увлеченный поисками решения, он не сразу заметил, что Вита ухватилась за его шею левой рукой, а правой, словно невзначай, подтянула его кисть ближе к паху. Лишь услышав зачастившее дыхание, мужчина бросил удивленный взгляд на покрасневшие щечки и торчащие под футболкой возбужденные соски.
Он тут же отдернул руку и, подскочив, уронил девушку на лежанку. Почувствовал, что краснеет. Твою ж налево! Да что эта малявка себе позволяет⁈
— Ты чего? — томно приоткрыла она один глаз.
Даже голос ее стал глубже и бархатистее. Это уже были манеры не подростка, а вполне зрелой девушки.
— Ты в конец охренела?
Он действительно озверел. Все, что накопилось за прошедшее время опасно рвалось наружу. И Вита рисковала сейчас отхватить сразу по полной программе. Даже за то, в чем она совершенно не была виновата.
— Да что не так-то?
Ничего пока не говорить и ничего не делать! Уходить тоже нельзя. Дышим… Дышим… Хорошо. Вдыхаем носом — выдыхаем… фиг с ним — тоже носом. Рот пока лучше держать на замке.
Хорошо.
Теперь надо что-то сказать, но не ругаться.
— Надень пожалуйста штаны!
Голос норовил сорваться на фальцет, но фразу удалось закончить. Вита пожала недоуменно плечиками и послушалась. От ее возбуждения не осталось и следа. Зато Игорь никак не мог справиться со своим. Почему-то несвойственные тебе эмоции всегда накрывают сильнее и более неподвластны твоему контролю.
Девушка почувствовала, наконец, его состояние, но все равно порывалась что-то спросить. Но он все еще пресекал любые попытки разговора, выставив между ними ладонь, с загнутыми пальцами, кроме указательного и оттопыренного большого.
Кажется, получилось.
Злость уходила. Ей на смену пришла слабость. И недоумение. Что же его так сильно потрясло — попытка девушки наладить сексуальный контакт или, пусть и не сознательное, но очень яркое и предательское напоминание — насколько давно у него не было женщины?