Девушка улыбнулась и с довольным видом ткнулась лбом ему в плечо. Конечно, опять ошиблась с рукой и попала по больному месту. Мужчина охнул от боли и неожиданности, но ругать не стал. Сцепил зубы и только жестом показал, что стоит пройти пару шагов прежде, чем снова активировать лаборатории.
Глава 20
Пару раз в жизни Игорю приходилось бывать в оранжереях. Одна из них даже была с претензией на замкнутую экосистему. Но все цветы, деревья и даже экзотические растения там росли вполне привычные. А здесь… Вместо привычных стеблей и листьев из пола росли каменные лианы — из точно такого же камня, как и вновь выросшая за спиной перегородка. Но вот цветы на этих лианах казались более живыми, чем обычные: размерами, превышающими рост любого человека, с непрерывно волнующимися лепестками мягкой и даже бархатистой на ощупь энергии.
Все помещение стало лабиринтом из каменных лиан. Цветы сияли всевозможным свечением. В общем сумраке это создавало очень мощную гипнотизирующую картинку, что так и манило погрузиться в волшебство необычной оранжереи. Судя по ближним цветам, их чаши были наполовину заполнены каким-то веществом, совершенно не осязаемым доступными органами чувств.
И вновь перед завороженными путниками загорелись надписи.
— Блок эмоциональной составляющей, — прочел Игорь. — Для начала считывания поместитесь в цветок.
— Так и написано — поместитесь? — хихикнула Вита.
— Я — не поэт, — отмахнулся мужчина. — Перевожу, как получается.
Девушка забралась на лианы и подобралась к лепесткам, на которые могла взобраться. Игриво посмотрела сверху на Игоря.
— Рискнем?
Он замотал головой.
— Куда? А если там очередные пыточные устройства?
— Тю. Какой же ты иногда бываешь скучный.
Она подпрыгнула и подтянулась, уселась на лепесток сверху. Несмотря на кажущуюся хрупкость, структура легко выдержала ее вес. Даже не прогнулась. Пришлось лезть следом и забираться на соседний лепесток. Если женщина что-нибудь надумала, ее уже не остановить.
Под мужчиной лепесток слегка просел. Что и не удивительно: вес у него все же был приличный.
— Ладно. Готова рискнуть?
Он закрепился поудобнее и протянул ей руки, чтобы помочь спуститься внутрь чаши. Вита не заставила долго себя ждать, ухватилась и по покатой стороне скользнула внутрь.
— Пускай.
Он отпустил. И в тот же момент девушка исчезла, словно полностью растворилась в непонятном веществе. Игорь перепугано кинулся следом, но вовремя остановился.
— Вита? — позвал он.
— Подожди. — Ее по-прежнему не было видно, но голос звучал совсем рядом. — Дай мне удобнее обустроиться. Ощущения совсем балдежные. Тебе тоже надо будет попробовать. — Над самой поверхностью вещества зажглись надписи. — И что там пишут?
— Пишут — дерзкая, резкая и противная. А, вот еще… Экспонат слишком вреден для окружающих, поэтому возврату не подлежит.
— Чего-о? — возмутился ее голос. — Это кто тут вредный? Двух слов прочесть не можешь.
«Доминирующие эмоции — любовь и желание, — гласила надпись. — Дополняющие: смущение, радость и мечтательность.»
— Пишут, что ты кого-то любишь и желаешь, — честно озвучил Игорь. — Понять бы еще кого?
— Бред какой-то. — Вита стремглав выскочила из чаши цветка, вновь явив себя миру с необычайно покрасневшими щеками. — Ничего такого я не испытываю. Да! И к Мареку тоже.
Последняя фраза прозвучала категоричным возражением на ироничный взгляд мужчины. Он только вздохнул. Марек — отличный паренек. Но особого внимания на него со стороны Виты действительно не наблюдалось. Хотя, она может и сама не подозревать. Сколько подобных моментов было в его собственной жизни, когда после месяцев дружбы с девушками он обнаруживал к ним какие-то чувства⁈
Интересно, а какие сейчас им управляют эмоции?
Игорь спрыгнул в чашу и сразу ощутил себя всем цветком. Самой хрупкой его частью оказались лианы, соединяющие с другими цветами и питающиеся их энергией. Эмоции и чувства пойманных существ частично перетекали в камень. Мужчина совсем бы не удивился, обнаружив, что многие объекты во вселенной выросли вот из таких цветов.
Кроме того, он ощутил давящую замкнутость помещения, которая цветку совсем не нравилась, и приятное давление на лепесток девушки, после которой осталось приторное «послевкусие». Эмоции Игоря были расценены, как условно полезные. Тревога, похоть, любопытство и смущение были обозначены, как практически равнозначные и признаны условно созидающими. Мужчина лично не видел в них ничего подобного. Впрочем, как и ничего хорошего, в целом.