Все, что им сейчас оставалось, так это ждать возвращения толпы, которая, не застав жертву дома, должна была потратить силы на поиски и вернуться с пустыми руками и, скорее всего, менее заведенной. Между прочим, неплохой момент для их беседы с Говардом: намного проще взывать к разуму, когда эмоции зачахли. А уже потом можно возвращаться домой. Даже не важно, каким будет результат беседы.
— Ты шутил, когда говорил, что мог бы их убить? — тихо спросила девушка.
— Нет, — ответил Игорь. — Конечно, я в этом и не уверен, но просто не представляю иного варианта. Поймай они нас в доме, у меня просто не оставалось бы другого выхода.
— И как бы справился с таким количеством? — горько усмехнулась травница. — Может быть, у тебя есть оружие?
Он молча кивнул и посмотрел в окно.
Война не входила в его планы. Как можно думать о работе, если все мысли будут заняты выживанием? Уходить в подполье? То есть — в лаборатории? Так Райан и туда имеет доступ. Возможно, он даже лучше разбирается в системе управления, чем они с Витой. Не зря же говорят, что у психов совершенно иное восприятие реальности.
Галереи тоже не вариант. Разве что протянуть их в другой конец леса и сделать пару ответвлений к ловушке, которая спуск, и колонне, которая выход наверх. Это заметно усложнит изучение лабораторий, но может обеспечить безопасный проход. Правда, до очередного крота. Но зато меньше шансов столкнуться с волжабами.
Надо же? А название уже закрепилось в голове.
— Игорь… Игорь!
Он не заметил, как уснул. Кажется даже снилось что-то хорошее. Эх. И где те годы, когда неделю можно было развлекаться почти без сна и потом чувствовать себя вполне сносно? Теперь же привычно ныла голова, а глаза отказывались раскрываться, чтобы променять сладкий сон на горькую реальность.
— Они возвращаются.
Вита шептала почти на самое ухо, щекоча горячим дыханием.
— Кто возвращается? — не сразу понял Игорь, но взял себя в руки и сел на край кровати.
Солнце висело над деревьями и светило прямо в окно. За ним были слышны громкие и резкие голоса вернувшихся людей. Что-то громко отвечал Говард успокаивающим тоном, но с ним горячо спорили и доказывали.
Вита умудрилась найти угол, с которого видела тропу и тех, кто на ней стоял. Она застыла и внимательно прислушивалась и присматривалась, стараясь оставаться незамеченной. Игорь подошел и стал рядом. Ему тоже было интересно, чем закончится перепалка.
В итоге беседы главу селения просто отодвинули в сторону. Он прокричал вслед, что это не решит проблему, но остался без внимания. А толпа все так же шумно последовала к капищу. Внутри селения за ними было удобно наблюдать через щели в двери.
— По-моему, они явно кого-то тащат, — произнес Игорь и охнул.
Он узнал жертву толпы и от этого почувствовал себя только хуже. Вот почему он решил, что Лика уже их покинула? Почему не надумал поискать неподалеку? Не оставил записки? Для поселенцев женщина была ещё большим чужаком. Они вообще видели ее в первый раз. А в пылу религиозной травли могли и ведьмой окрестить. Кажется, даже удалось рассмотреть раны на ее руках.
— Что там случилось?
Элизабет отодвинула в стороны гостей и распахнула дверь. Картина ей тоже не пришлась по вкусу, но вмешиваться она еще не собиралась. Сплюнула через порог, закрыла дверь и повернулась к Игорю.
— Кто это?
— Путница. — Он прошел к столу и опустился на лавку. — Пришла к нам пару дней назад. Говорит, что ее бросили на Пути и теперь она вынуждена искать дорогу сама.
— На Пути не бросают! — отрезала травница. — Что-нибудь еще о ней знаете?
— Да ничего не знаем, — вздохнул мужчина и покосился на девушку. — Ходили сегодня на ночную охоту. Вернулись утром, а ее нет. Думали, что отправилась дальше.
Элизабет странно прищурилась и наклонила голову, словно изучая Игоря с другого ракурса.
— И почему это они все к тебе липнут? То — мелкая, то — Райан, то — какая-то странная путница.
Она обошла вокруг него, бормоча себе под нос. Больно потыкала в спину пальцем. Результат ее не удовлетворил, но, кажется, и придраться было не к чему.
— Никто ко мне не липнет! — возразил мужчина, чем вызвал ответный смешок. — И, тем не менее, мы не можем оставить Лику на растерзание психически больных людей. Насколько мне не изменяет зрение, она ранена. И помочь ей больше некому.