- Эм-м-м-м… - Супс вздохнул и развел руками. – Как знать, как знать…
И ракетой ушел в небеса, так и не дождавшись кофе.
Глава 3
Хорошо в экс-италии летом.
Только не в дождь.
Я зарылся в стог с сеном, ожидая легкого и радостного дождичка, а он, собака свинская, вместо этого разгулялся в грозу в длиннющими молниями, того и гляди засадящими свои блестящие щупальца прямо в мое укрытие!
«Гррымх!»
«Шшшшараххх!»
По-над полем поплыл запах озона, от которого нейромодуль тут же начал слегка дуреть, сваливая в наркотическое опьянение.
Под шумок, достал три свежесделанных кольца и, как следует размахнувшись, подбросил их к грозовым небесам – всегда хотел проверить, можно ли их так зарядить!
Едва кольца пошли вверх, как вниз устремились три толстенных иглы-молнии, нанизались на кольца и так пи… еб… так шваркнули, что даже вконец окосевший нейромодуль пришел в себя и принялся ремонтировать мне пострадавшие глаза и уши!
Как раз к окончанию ремонта и гроза закончилась, и примчалась Франческа, у которой словно дел больше не было, кроме как раз в сутки припираться в усадьбу Фроншилль и наблюдать там за ходом ремонта!
Да, усадьбу я себе выбрал.
Правда, она была без коммуникаций, без гаража и всего с тремя стенами, без крыши и перекрытий, зато у нее был потрясающий фруктовый сад и маленький виноградник с зеленым, столовым виноградом, который вот-вот войдет в самый сок и я его буду…
Жрать!
Как все уже поняли, именно из-за наличия стен, крепких, почти метровой толщины, я эту усадьбу и забрал.
Франческа, на радостях, что «лед тронулся», прошляпила и еще один немаловажный факт – найденный мной архитектор провел с местными подрядчиками собеседование и…
Выставил их из бизнеса!
О, да!
Кадавр орал так, что дрожали старинные, толстенные стекла, но сделать уже ничего не мог – проект восстановления, сделанный Анной-Стеллой уже заверили в Риме, утвердив и материалы, и работы, о которых местные не только не слыхали, но даже не представляли, что это вообще такое и с какой стороны за это взяться.
Но еще больше кадавр орал, когда узнал, что его проект я порезал и сжег, не допуская даже мысли о том, что буду жить в этом национальном убожестве, от которого не историей даже воняло, а непрофессионализмом!
Да, для нового проекта пришлось катиться в Рим, неделю тусоваться со студнями-ахренотекторами, а потом…
Потом подвернулась плачущая студентка и все завертелось с такой скоростью, что я глазом моргнуть не успел, как у меня в руках оказалось три-в-одном: архитектор, сметчик и садовник.
Так что пока каникулы, Стелла живет в сараюшке, наводя ужас на строителей и кошмаря их так, что у меня никогда не получится.
За две недели работяги выровняли уровень, отковыряли и укрепили два подземных уровня, один из которых когда был винным погребом, соседствовавшим с кладовкой, а второй выкопали, заглубившись почти десяток метров.
По проекту, на нижнем у меня будет все спортивное, включая винное, пенное и крепкое, на «повыше» гаражик, мастерская и домашний кинотеатр (которым больше бредила Стелла, чем я).
Сам дом тоже подрастет, сменив двухсполовиной метровые потолки на четырехметровые, на всех двух этажах.
Проверив, что дождь точно кончился, что гроза ушла, выбрался из останков стога, поковырялся в грязи, находя почему-то изрядно потяжелевшие кольца и, помахав рукой Френческе, через поле пошел к ее машине.
- Кай… Тебе никто не говорил, что в Маджимонике совершенно сумасшедшие грозы? – Женщина переклонилась через сидение и протянула мне полотенце. – А если бы…
Вместо ответа, только расхохотался, представив себе, что будет вечером, когда Франческин кадавр обнаружит мокрое полотенце, пахнущее мной, на заднем сидении «Фиата».
- Что я такого смешного сказала? – Франческа надавила на тормоз и я приложился лбом о подголовник переднего кресла.
- Франческа… - Я набросил полотенце на сиденье. – Вот скажи мне, как тебя угораздило-то, а?!
- Что именно?! – Мэр города снова развернулась ко мне, впрочем, не снимая ногу с тормоза.
- Как вообще получилось, что ты и твой кадавр живете вместе?!
- Он не кадавр. Он не мой кадавр. Мы не живем вместе! – Было видно, что сказанная мной фраза доходит до женщины частями.
И она отвечает на те, что до нее дошли.