Я даже нашел вход в это строение, но я туда не полезу под страхом смертной казни – за проломом в метровой толщине двери, сплошная «чернотышша», а из самого пролома тянет такой холодрыгой, что я понять не могу, как сверху может быть так тепло, если внутри – настолько холодно!
Или это просто холодильник вывернули наизнанку?!
Надо будет попросить Гаса одолжить мне его дрона с камерой, а еще лучше – составить мне компанию, вдвоем веселее, да, заодно, и поболтаем и о наших делах, тех самых, о которым лишние уши совсем ни к чему.
А пока…
Я снова повертелся и вернулся в положение «лежа на спине, руки за голову», любуясь проплывающими в вышине, рыбками.
Эх, хорошо же тогда боеприпасы шандарахнули, вон, метров пять донных отложений вымело от «лысины», хотя, теперь уже больше на палец похоже…
Я проверил уровень кислорода и, со вздохом, переключился на запасной баллон – три часа безнаказанного валяния!
Я закрыл глаза и мысленно растворился в тепле, идущем от бетонного пятака.
«Сладко спалось! Славно! Спокойно и прекрасно в недвижии! Поддувает, где-то, но я туда перепонку расставлю и вместо сквозняка будет проветривание! А на свежем-то воздухе спать – любо дело! Эх, еще бы тепла, да ласки… А так только живот набитый, да ласты по стене скользят, и снова поддувает! Вот же зараза-то! И чего там так тряхнуло, что теперь так дует-то?! Ну, ладно-ладно-ладно! Вот еще перепонку на, не жалко! – Я поворочался и…»
Вот жеж жесть-то!
Это какую перепонку надо иметь, чтобы она дыру, размером с «Икарус», с легкостью закрыла?!
Бр-р-р-р!
Сдается мне, я снова во что-то влез?!
Со вздохом, ретировался с бетонного пятака – все, пока с Гасом его не проверим изнутри – хрен я сюда еще раз свой нос суну!
Подхватив оставленную «торпеду», не спеша, поплыл к «Семерочке», восхищаясь удивительной пустоте в голове и легкости в теле!
Эх, как ни крути, но спасибо Карку за этот отпуск – голове действительно пора было проветриться!
Эх, все ничего, но чем ближе к базе, тем не спокойнее на душе!
Остается надеяться, что там все обошлось очередным пинком по яйцам нашим приезжим друзьям…
Вынырнув в техотсеке, переоделся, поставил «торпеду» на зарядку, а баллоны на «заливку» и присел на пол, скрестив ноги по-турецки.
Нет, это не медитация, это пять минут на быстрый пробег по системам безопасности и проверка чего еще начудесатили оставшиеся, пока меня не было.
Ну, в принципе…
Тереза Кауст снова пострадала за свою девичью честь – наши дамы ее снова обложили матом, а Диана, вот умничка, официально подала рапорт о сексуальных домогательствах и не Карку, а в «голову», минуя все официальные каналы.
Уже завтра на голову Карку шмякнется смачный ком говна, но это его проблемы.
- Медик-техник Дэн Дайнец, немедленно пройдите в медотсек! – Эжен вздохнул. – Давай, Дэн, шевели копытами!
Пришлось «шевелить».
Уже с порога стало понятно, что отпуск мой накрылся бардовым тазом – все три койки малого медотсека (был и большой, но им в принципе не пользовались после того, что нас потравил сука-Грег) были заняты.
Вымыв руки и накинув халат, отодвинул в сторону Эжена и не смог удержаться от улыбки.
Тереза Кауст – с бланшем на пол лица.
Оливер Шнидльсонн – с окровавленной повязкой поверх тренировочных штанов.
И на закуску, я бы даже сказал на десерт – Анджей Задговитский!
С оттопыренными пальчиками правой руки, как в мультиках о Томе и Джерри!
- Вот… - Француз развел руками. – Собрались…
И отвернулся от пациентов, чтобы те не видели, как он старательно пытается не ржать.
Дело в том, что слово «Собрались», на «семерочке», часть крылатой фразы, ляпнутой, случайно, Мадиной и звучащей как: «Собрались все опёздалы в кучку»…
Мельком глянув на лесбиянку, отложил ее на потом – фингал уже расцвел, теперь уже только физио, примочки и время, даже не пойму, чего ее сюда приперли?
Старого пердуна и националиста Анджея, не смотря на его возраст и привилегии осмотрю только после Оливера – у него и вправду может быть что-то серьезное, хотя Кекс и болонка, но зубы у него собачьи, так что…
- А позвольте! – «Всколыхнулся» старый пердун, когда до него дошло, что сейчас будут заниматься не им первым…
- Не позволю. – Я пожал плечами. – Пациенты с открытыми ранами и уж тем более кровотечениями – обслуживаются внеочереди!
Анджей скривился, но…
Это предписание является первейшим и незыблемым для всех отдаленных станций, причем не только подводных.