– Ты куда ведешь-то нас?
– Дык на завод! Я ж говорил – сборочный сегодня пускаем. Все там и есть. И герр Шерхель, и Прохор, и остальные.
Пройдя под уцелевшей еще с довоенных времен аркой ворот, Клим с некоторым волнением ступил на заводскую территорию. Цендорж, шагавший следом, тоже посерьезнел, перестав вертеть коротко стриженной головой.
С тех пор как они впервые оказались здесь, вернувшись после экспедиции на «Кондоре», завод Шерхеля сильно изменился. Конечно, после разрушений, нанесенных войной, а точнее – самим основателем, ибо именно Зигфрид и подрывал свое детище во время прорыва свободников за Лимес, многие постройки еще лежали в руинах. Но все равно у любого, попавшего суда, возникало ощущение подавляющей мощи, незыблемой силы могучих медно-паровых богов, сотворенных умелыми человеческими руками.
Высились стены и трубы, больше похожие на башни, змеились кольчатые паропроводы. Дыша гарью, вздыхали топки. Вертелись под навесами огромные колеса, приводящие в движение валы, исчезающие в дымных безднах цехов. Дрожали на фермах высоких крыш отблески пламени. Лязг, гул и рокот давили на уши, едкий чад забивал нос, в горле першило. Проходя между застывших на путях составов с рудой, Клим глянул туда, где до войны располагался химический корпус, но сквозь белесую завесу пара разглядел только исполинские своды, под которыми ворочалось в клубах дыма что-то огромное, тяжкое, с выпирающим горбом.
«Не удивлюсь, если Шерхель создает тут какого-нибудь нового монстра, родственничка приснопамятного «Малыша Вилли». Что-нибудь эдакое… Шагающее, стреляющее и с огнеметом», – подумал Клим. Ему вдруг стало весело. Завод, практически восстановленный немцем, чего и говорить – вселял. Вселял много чего, но в первую очередь уверенность в человеческих силах и разуме. Затея с добычей вакцины из Второго малого модуля уже не казалась Климу бредовой и авантюрной. «Не может быть, чтобы Шерхель и его молодцы ничего не придумали. Главное – убедить их… – Клим снова глянул в сторону бывшего химкорпуса, но просвет между вагонетками заслонил маневровый паровозик с блестящим котлом. – Точнее, – закончил свою мысль Елисеев, – мне надо убедить Зигфрида».
И настроение сразу испортилось. Куда-то улетучилась веселость и то, что в ВКС называют «найс-драйв». Предстоящий разговор с упрямым и неуступчивым немцем придавил Клима не хуже плиты меднодорожного пути.
– Вот и пришли! – Харитон Рогожкин указал на толпу арбайтеров и сибиряков-беловодцев, окруживших сводчатый ангар, на новенькой крыше которого ослепительно круглился отраженный лик Зоряной звезды. – Наш сборочный. Вам туда. Ну, все, прощевайте. Мне на пост. Авось еще свидимся…
И он, потряхивая топорщащимся на животе панцирем, мелкой рысью побежал в сторону ворот, но метров через двадцать перешел на шаг, устало обмахиваясь снятым с головы шлемом.
– Вояка, – Клим хмыкнул. Цендорж, тоже глядевший вслед Рогожкину, выдал короткую фразу, как всегда, годную в афоризмы:
– Кто много ест – мало живет. Плохо!
Подходя к толпе рабочих, Елисеев увидел Шерхеля – немец торчал над собравшимися, стоя на каком-то возвышении, и яростно жестикулируя, что-то говорил – слова тонули в заводском гуле. Клима поразила перемена, произошедшая с немцем, – Зигфрид словно стал выше ростом, оброс рыжей бородой, глаза горели. Самое удивительное – Шерхель тоже заметил их с Цендоржем, и красное лицо его исказила недовольная гримаса. Он бросил в толпу короткую, как удар бича, фразу, спустился и указал кому-то на Клима. Люди начали оглядываться, пытаясь понять, что случилось. Прямо перед Елисеевым возник молодой парень со знакомым лицом и тоном, не терпящим возражений, произнес:
– Господа, герр Шерхель приказал проводить вас в его кабинет. Идемте!
«Зигфрид не хочет, чтобы мы видели его хозяйство!» – догадался Клим.
– Идемте же! – нетерпеливо повторил парень. Елисеев вспомнил его – Рихард, один из помощников Шерхеля. Полгода назад он был совсем мальчишкой.
Заводоуправление располагалось в кое-как отстроенном здании бывшей службы безопасности. Здесь же, судя по всему, находилось и конструкторское бюро. Следом за Рихардом Клим и Цендорж прошли через несколько комнат и у высокой бронзовой двери встретили Франческу Кьянци, которая уже несколько лет как стала фрау Шерхель. Франческа недавно родила второго ребенка и довольно сильно располнела. Она обрадовалась, смешно сморщив круглое лицо:
– Клим! Цендорж! Как я рада! Откуда вы?
Елисеев не стал пугать ее тревожными новостями – если Зигфрид захочет, он сам расскажет жене обо всем. Поэтому разговор пошел все больше о старых знакомых – кто, где, как устроился. Цендорж все озирался, надеясь увидеть секретаря Шерхеля белокурую Гретхен, во время оно охотно дарившую монголу свою пышнотельную любовь, но ее нигде не было.