— Марийка! — Сандра обняла подругу. — Вот встреча! Ты когда появилась?
— Неделю уже. В командировку к вам напросилась. Вот все хотела позвонить да забежать…
— Над Канадой, над Канадой!.. — баритоном пропел Мартин, откупоривая принесенное Дайком бутылки. — И не надоело тебе в Канаде, Маша?
— По вам, чертям, скучаю, а так о'кей! — Мария рассмеялась. — Сандрушка, как я рада! Прилетел твой бродяга?
— Как снег на голову, — с нежностью сказала Сандра. — Представляешь? Просыпаюсь, а он стоит. Напугал даже!
— Скажешь тоже! — Дайк подошел, ласково обнял Сандру и Марию за плечи. — Ну, что, девочки, тряхнем стариной?
— Народ, нАлито! — Джо поднял свой бокал. — Геленка! — позвал он жену. — Пойдем выпьем за встречу.
Прохладное «Галактическое» приятно вязало во рту.
— М-м-м… Вкуснотища! — Дайк даже зажмурился. — Парни! Полгода сухого закона!
— Кошмар! — Мартин покачал головой. — И где ты только нашел такую паршивую работу? По грязным дыркам на заду…
— Глубинщики! — шутливо возопил веснушчатый парень в углу стола. — Кто сказал, что пещера грязная? Стража! Отрубить ему язык!
— Отрубить! — кивнул Дайк. — Бей транспортников.
— Ха! — хохотнул Джо. — Да он не знает. Слышь, Дайк? Мы ж и его переманили.
Мартин сокрушенно потянулся за бутылкой:
— Совратили, мерзавцы… Ведь четыре года держался. И вот — глубинщик Мартин Даалиев. Звучит?
— Еще как! Поздравляем. А где Мишка? — улыбнулась Сандра.
— В лаборатории, — Мария многозначительно покрутила пальцами. — Он занятой у них стал…
— Откопал какую-то культуру, — усмехнулся Джо. — Опаздывает теперь. Звонил, извинялся, работа, говорит. Но быть обещал.
— Ну, новости! — Дайк рассмеялся. — Мартин в глубинщиках, Мишка — в лаборатории. У вас тут даже мода, я смотрю, изменилась.
— Какая мода? — паренек со значком акванавта дружелюбно смотрел на Дайка.
— Да мы в магазин заехали, а там двое в таких комбинезончиках — закачаешься!
— В каких комбинезончиках? — заинтересовалась Гелена. — Такие блестящие с серебром?
— Да не-ет! Ну натурально наши полевые линялые. Я даже пожалел, что переоделся перед отъездом, вписался бы в пейзаж! — Дайк снова вспомнил статные фигуры незнакомцев в магазине. — Добрые такие комбезы, бывалые. И самое интересное — неплохо смотрятся. Особенно на девочке!
— Так кто смотрится — девочка или комбинезон? — хитро осведомился Мартин. — Вы не отвлекайтесь, господа, нАлито.
— Ребята, — сказала Мария. — Я вот что хочу сказать.
Она встала, и все невольно притихли, глядя на ее посерьезневшее лицо.
— Я хочу выпить за наши полевые комбинезоны, за тех, кто сейчас далеко, за тех, кто с нами, и за тех, кого нет среди нас.
Что-то снова кольнуло в сердце. Дайк прислушался к этой непонятной боли. Тот седоватый мужчина в комбинезоне, вот этот его нерешительный жест, когда он выбирал вино — так странно знакомый. Знакомый? Он видел его где-то… И девушка. Кажется она была в черных перчатках. А что… осень, все-таки. Да мало ли — столько лиц перед глазами мелькает.
Выпили стоя. Помолчали. Веселье как-то разладилось. Пять лет прошло, а их все также не хватает.
Джо отошел к окну, вытащил сигарету, закурил. Веснушчатый парень снял со стены гитару.
Кто-то пригасил свет. Было чуть грустно и пронзительно хорошо сидеть так в кругу своих, слушать стройные голоса и мягкий перезвон гитары. Хорошо и отчаянно грустно.
Осторожно, отчаянно волнуясь, они поднялись на знакомый этаж. Вот и дверь. И кнопка звонка.
Он нерешительно поднял руку, чувствуя, как гулко стучит в груди сердце, и вдруг прислушался.
Из-за двери еле слышно доносилась знакомая мелодия. Там пели, и он был готов поклясться, что узнает голоса. Глянул в ее огромные взволнованные глаза:
— Слышишь?
Они стояли перед дверью не в силах сделать этот последний шаг. Познавшие за эти годы цену страха и отчаянья, бессилия и надежды, умеющие принимать решения и идти к их исполнению до конца, они боролись с безотчетной робостью, все во власти этого момента, к которому стремились долгие годы, и о котором не решались даже говорить вслух. И страшно было прикоснуться к кнопке звонка, потому что откроется дверь, а они даже не знают, кого из друзей увидят за ними, а кого уже нет. Парни с «Орфея» могли сказать только, что после Диксианской трагедии спаслось пятьдесят три человека. Но кто?..
За дверью снова зазвучали струны, и он не стал нажимать звонок — повинуясь неясной уверенности, повернул ручку. Дверь отворилась!
Бесшумно шагнули они в полумрак передней. Даже и в полной темноте он помнил здесь каждую половицу.
Еще шажок, и они замерли на пороге, жадно всматриваясь в залитые теплым полусветом спины, профили, лица…
Очарованный мелодией, Дайк смотрел на задумчивое лицо Сандры в светлом, даже в полумраке, ореоле пушистых волос. Ее чистый голос вливался в басовый аккорд парней. Полгода экспедиции теперь казались ему коротко промелькнувшим днем. Сколько раз, в такой же полутьме усталых вечеров, он думал о том, как вернется. И качались вокруг оранжевые тени, выступали из мрака влажные стены пещеры.
Дайк прикрыл глаза, отгоняя видения.
Что-то изменилось в комнате. Дайк сидел лицом к двери, и вот там-то, в сумраке проема прихожей, что-то происходило. Дайк смотрел, как какие-то неясные фигуры выступили из тьмы и, обнявшись, замерли на пороге. Высокий призрак был в комбинезоне.
— Каску не надел… — инстинктивно отметил Дайк.
Каску?! В сознании проскочила искра, оторопью ударила в виски — какая, к черту, каска? Ведь он не в подземном лагере, он сидит у Джо: вот он — Джо, его хрипловатый голос вплетается в песню…
Дайк, совсем как в детстве, зажмурился. Открыл глаза.
Призрак не исчез. Обнимая за плечи неясную в полутьме фигуру девушки с пышным султаном черных волос над точеным лицом карибской богини, он стоял, широко расставив ноги, весь подавшись вперед, будто навалившись грудью на невидимую преграду.
И дьявольским пламенем сияли глаза на его заросшем короткой бородой темном лице.
— А… Алешка?!
Дайк вскочил на ноги, но ножки стула запутались в ковре, и Дайк, не удержавшись, повалился навзничь, увлекая за собой ничего не понимающих товарищей. Жалобно дзенькнула гитара.
— Отставить похоронную! — весело и хрипло сказал призрак. — Ора, мы, кажется, не вовремя. У них здесь свалка!