И с начала нашего квартала послышался конский топот. Неосёдланный конь с юношей-казачком без головного убора застыл у двора атамана. "Интересно, что ему от атамана надо?" С любопытством наблюдал за выходом Шатрова к гонцу. Потом за выездом атамана, махнувшего мне рукой. Гонец поскакал, видимо, к правлению с ЦУ атамана. "А может что-то случилось? И что за спешка?" В непонятках вернулся в дом. Бриться не стал. "Буду со щетиной, а то тут все усато-бородатые". В кладовке нашёл три комплекта полевой формы австрийской армии и военные ботинки фирмы Beltes. "Однако, Борн!" В один комплект переоделся. Из зала в свою спальню прошагали сони.
- Доброе утро, хозяин. Воевать собираемся? "Язва всё-таки Зося". Вернулся в мужеску половину дома. "Ночные ластотоптатели" диван сложили. Опоясался ремнём с кобурой и пошёл на кухню покрасоваться и позавтракать заодно вместе с Зосей и Лиэль. Завтрак приготовила Зося: яичница, бутерброды, сыр, апельсиновый сок и кофе. Мисс щеголяли в коротеньких розовых халатиках, умытые, невыспавшиеся и капризные; пахло от них вкусно, по-домашнему.
- Амазонки - это одичавшие домашние хозяйки, - озвучил увиденное.
- Фи, Борн, это пошло, - ответ Зоси. "Видно не выспались девушки". И в столовую влетел Борисов с шалыми глазами.
- Борн, там "белые"! - заполошно сообщил. Побежали к забору, Борисов утренних капризуль из дома не пустил: - Срамоту прикройте, мля!
По дороге и, правда, двигался конный, сабель в семьдесят, отряд, при трёх повозках с пулемётами "Максим".
- Ты глянь, сплошь офицерьё. Откуда эта шайка-лейка нарисовалась, а? Мимо нас двигались удивлённые, загорелые, обвешанные оружием молодые люди с офицерскими погонами на плечах. Все датые.
- Откуда - откуда, от верблюда! - отозвался. - У приятеля спроси. От головы отряда, оглянувшись, отделился атаман и прорысил к нам.
- Доброго ранку, господа, "Ты смотри, как огурчик, атаман! Как будто и не пил вчера!" - восхитился я.
- Доброе утро! Атаман, а эти откуда? - вопросил Николаич. А атаман изумлённо уставился на мою униформу.
- Э, из августа 1920 года, полуэскадрон есаула Ястребова, 1-й Кубанской казачьей дивизии генерала Бабиева. Шли на Брюховецкую, а попали к нам! И не верят, черти, моему офицерскому слову! Я покосился на Борисова. Тот увидел моё ехидное лицо, почесался, и:
- Не, Рома, я тоже поеду. Переоденусь только. Это же надо и им так к нам попасть, - сложно ответствовал Борисов.
- Роман, тебе бы довооружится, - заметил мне Шатров, - Твоя помощь нужна. Нацепил на себя берцы, бронежилет, подсумки, американскую каску, солнцезащитные очки, в руки взял "Узи". Шатров всё моё милитари великолепие ощупал, поцыкивая зубом.
Завели "Ниссан", опустили стёкла и поехали догонять отряд Ястребова. В машине произошёл удивительный разговор, шедевр непоняток:
- Эти черти ещё вчера вечером в станице очутились. Пьяные до изумления. Ну, Евсиков мне и удружил. А потом скажет, что забыл, блин.
- А у тебя с Евсиковым, что, проблемы?
- Агхи-пгоблемы, Даю слово джедая, - возвестил нам войсковой старшина. "Ого!" Я и машину медленнее повёл.
- Ну, ты выдал, мля! - оторопел Борисов.
- У вас толковали: "Нет человека, и нет проблемы"? От нас - кивание. - Золотые слова. Кто это сказал? Питерские?
- Не, один усатый кавказский дядька.
- А, знаю. Сталин, генсек ВКП (б). Ох. Ну и выверты у местной инфосферы! Мы ахнули. - Это, что я отчубучил?
- Ты, дядя Пушкин, - "почти литературно" отреагировал Борисов. От атамана - много американских слов. "Фа-фа-фа", в переводе. Поглядывая на вопящего атамана, мараковал, что слушаю выпускника средней школы успешно списавшего на ЕГЭ. Ученика начала 21 века. Мысль здравая, одинокая, и благополучно мною забытая.
- Атаман, ну ты выдал, мля! Борн, паркуйся. Джип поставил у порожков.
У РДК уже собралась большая толпа, в которой успешно растворились офицеры Ястребова. Жители станицы, человек триста, в праздничной, яркой у женщин, одеждах, разбившись по кучкам, оживлённо делились впечатлениями.
- Это, что я последний об отряде узнал? Ну, кумушки! - пыхнул атаман и вылез из машины...
- Господа офицеры, становись в две шеренги! Офицеры построились. Станичники жадно стали ждать представление. Их взгляды и офицеров и машину обжигали.
Шатров толкнул приветственную речь, потом местный батюшка, потом воинский начальник Евсиков. Офицеры были всем этим прилично ошарашены, а мы мирно сидели в "Ниссане", дожидаясь конца длинного "партсобрания", как выразился Борисов.