- Борн, а чё это ты всё раздаёшь? - Максу стало жалко видеодвойку.
- Борн дипломата в себе растит, мля, - Борисов мне подмигнул. "Просто я побыл сегодня Буратино, который по ошибке или не досмотру не попал на "поле чудес"", - это про себя.
- А, что там за павлины сидели? - от Макса. "Ба, Макс своих не узрел!" И ответить я не успел...
- Господин Борн, я вызываю вас на дуэль! Обернулся. "Я ж о тебе, соколик, уже забыл!" "Пациент Кащенко" с вызовом смотрел на меня. Карие его глаза сверкали.
- Выбор оружия за мной? - осведомился при полном молчании "моих людей".
- Да! - каркнул любитель дуэлей. "Не разумно".
- Рукопашный бой. Немедля.
- Где? - апломба стало на порядок меньше.
- Да на задворках этого присутствия, - отозвался.
Шустренько выбрали секундантов, и пошли искать закуток. Нашли. Разделся до пояса, попрыгал и огляделся. В закутке стало тесно от желающих посмотреть поединок. "И тут любят Макс файт эм-один?!"
- Борн, ты этого курёнка сделаешь?
- Должон, - ответил с ленцой и посмотрел на не-мономаха.
- В лицо не бей, - советовал Борисов. Бледноватый противник снял вицмундир. Затем Борисов, посовещавшись с товарищами любителя французского грассирования, огласил правила поединка. Секунданты "вицмундира" закивали согласием на бой. - Господа, бой. "А кого я бить-то буду?" - дуэлянт мой, себя не озадачил представить.
- Э-о, пионер, ты хто? "Пионеру" было лет тридцать.
- Князь Георгий Горюнов-Горячев.
- Ты смотри, тройное "гэ"! - сказал. Толпа радостно заулюлюкала. Лицо у князя стало злым, но в драку он не ринулся. "Боишься. Ну, тогда лови". Левой ногой без замаха врезал в правое плечо князя. Лёгкий князь улетел в толпу. Его радостно так вытолкали обратно. - Что, князь, плечико - бо-бо? Князь нерешительно сделал шаг левой мне на встречу. Бац, бац, бац. Два лоу-кика правой ногой по левому бедру князя и скрытый удар левой ногой в печень. Князь отлетел и упал на спину, а потом замер в позе эмбриона. Действо заняло секунд десять. Зрители разочарованно стали расходиться. Секунданты князя потащили тело к его пролётке, а мне Борисов подал рубашку и пиджак.
- Неинтересно, ты его просто ногами замесил, - Борисов чуть не зевал от скуки.
- А кто советовал в лицо не бить, - и рассказал, что и как было в кабинете мэра.
- Расист, какой-то, этот князь, - сделал странный вывод Борисов. "Блин, придётся с МП везде ходить", - подумалось, - цельного князя-то отмудохал!"
Вернулись в приёмную. Заполнили анкеты, поданные помощником. "И откуда такие порядки тут завелись?" Радостный Шатров сообщил, что его приглашают на приём к императору. Лиэль, Макса и Никиту позвали в офис "М-фона" для консультаций.
- А мы? - вопросил Николаич. Скуки у Борисова я уже не увидал.
- Николаич, минуточку подожди. Секретарю мэра вручил один мобильник с подзарядкой, объяснил, что да как, кивнул на какого-то техника с "М-фона". И с Борисовым поехал обедать.
- Ну, по ходу, Лиэль в Ростове останется, - отобедавший Борисов был ленив на слова.
- Останется. А что мы делать будем?
- Давай, Борн, заселимся в гостиницу, а потом по Ростову походим. Заселились, походили, попили чешского пива на набережной, а под вечер поехали на извозчике смотреть Гасконь. Как будто не набрались впечатлений. Проехали Театральную площадь, и наша пролётка резво побежала к двум одинаковым футбольным стадионам.
- Полюби народ российский наш футбол. О как, - прочитал рекламу на первом стадионе Борисов.
- Захвати на матч больше валидола, - эту рекламу сочинил уже я. Возница покосился на нас, но смолчал. А дальше у нас с Борисовым шеи гнулись во все стороны. В Гаскони, каких только архитектурных стилей домов мы не увидели. Таунхаузы, лейнхаузы, арабский стиль, испанский, средиземноморский, шале, керала, русский, китайский. На улицах было множество людей всех цветов кожи. - Маленький Вавилон налицо. Потом Николаич тихо пообщался с извозчиком и мы поехали в одно изумительное заведение.
Глава 20.
Самолёт летел по небу. Самолёт был военным. Номер 14011 был сделан в последний день 1944 года; в конец месяца, квартала и отчётного года проигранной войны. ОТК самолёт пропустила, так как не было выявлено существенных дефектов, но командир бомбардировщика Фриц Гофнарр "Юнкерс" Ju 88A-5 называл не иначе, как "ведро с гайками". Капитан перегнал его с завода Авиа на полевой аэродром под Кошице, и попал под бомбёжку. Мелким осколками посекло весь экипаж и техников. У Ю88 покромсало передние стойки и оба 1410-сильных Jumo 211J. И до окончания войны техники так его до ума и не довели, и бросили вдобавок.