<p>
Конструкторы смогли предусмотреть, что даже в экстремальном положении космонавты будут в безопасности. Километровый корпус звездолета был покрыт бронированными плитами, так же, как рыба чешуей. Множество запасных плит хранилось в трюме корабля. Броня была необходима. Столкнувшись где-нибудь в пространстве с маленькой частицей вещества массой один грамм, звездолет неизбежно потеряет при субсветовой скорости целый килограмм массы. Встретиться может и булыжник — осколок бродяги-астероида, — и даже ядро кометы. Правда, габаритные тела представляли меньшую опасность, их нетрудно было обнаружить и уничтожить лазерными пушками.
В соответствии с проектом звездолета, во внутрь основного корпуса остроумно вставили запасный с невиданными прежде свойствами. При пробое борта корабля от удара космического тела он за тысячные доли секунды плотно закрывал брешь. Был найден еще один ресурс, пресекающий утечку воздуха из салона звездолета: его дополнительный корпус изнутри всюду покрыли большими шестигранными ячеями, которые герметично закрывались и служили для хранения вещей, тяжелых скафандров космонавтов.</p>
<p>
Космонавты почти все запасы продовольствия в консервированном виде получили на Луне перед отправкой экспедиции в полет, а отменные свежие продукты им бесперебойно поставлял полноценный ботанический отсек.
В нем за упрочненными стеклами, на особой искусственной почве взращивались овощи и ягоды. По соседству в гидропонных баках культивировалась водоросль хлорелла
с высоким содержанием белков, жиров и углеводов. Из нее биороботы готовили здоровую и вкусную еду. Был в ботаническом отсеке и дендрарий — всеми любимый мини-сад с низкими полезными растениями. Он поставлял космонавтам особенно ценные плоды, необходимый кислород
и, обеспечивая отдых, напоминал о покинутой Земле. Кроме запасов продовольствия, инвентаря и оборудования, огромного количества горючего, кибертехники и множества приборов, космонавты захватили в экспедицию научные
и планетарные ракеты.</p>
<p>
Сборная команда звездолета из представителей разных государств делилась на несколько бригад. На разгонной стадии полета работала одна из них, остальные отдыхали в анабиозных камерах. Там биопроцессы в организме человека при искусственных условиях замедлялись в десятки раз. Каждый сотрудник экспедиции после шестимесячного сна старился только на неделю.</p>
<p>
Полет протекал благополучно. Мощный маршевый двигатель, сменивший в работе планетарные, действовал ритмично и надежно и не беспокоил экипаж. Точный электронный мозг контролировал работу агрегатов и с помощью множества приборов при малейшем отклонении от курса снова возвращал корабль на расчетную траекторию полета. В случае выхода из строя блоков электронного мозга в дело вступали биороботы. Даже без участия людей они могли легко произвести какой угодно ремонт на звездолете и управлять полетом.</p>
<p>
Команда санитаров-биороботов следила за здоровьем космонавтов, вручала им необходимые лекарства и готовила отдельную еду. В условиях большого ускорения людям было тяжело, а потому забота кибертехники представляла огромное значение. Только в период сна (суточный цикл
в корабле сохранялся по аналогии с земным) ускорение
несколько снижалось. При этом в любую минуту сменная тройка экипажа обязательно несла вахту и менялась через каждый час.</p>
<p>
На разгонной стадии полета дежурная команда корабля занималась звездной картографией. Каждый раз, оставив за кормой новый десяток миллиардов километров, космонавты делали съемку одних и тех же участков неба
и замечали с удивлением, как меняется его вид. Впереди расположенные звезды как будто желали разбежаться и уступить дорогу кораблю, а находящиеся где-то в стороне неохотно двигались назад, чтобы в дальнейшем затеряться в гигантском пространстве Галактики. Изменения на всех снимках были, конечно, небольшими, но постоянными.</p>
<p>
</p>
<p align="center">
Глава 2</p>
<p>
</p>
<p>
Георгий Александрович Крылов не спешил в анабиозную камеру. Он давно предполагал, что при субсветовой скорости полета могут последовать сюрпризы, и оказался прав. В середине второго квартала она стала максимальной, маршевый двигатель умолк; дальше корабль мчался лишь только по инерции. Мгновенно возникла невесомость, а следом нагрянула беда. Космонавты стали ощущать ничем необъяснимую тревогу. Во время сна их мучили кошмары. Лекарства, подавляющие страх, помогали лишь отчасти, но все ждали помощи от медиков, которые созвали консилиум, изучили проблему и сделали правильный вывод: страхи бесспорно вызваны невиданной прежде скоростью и утратой тяготения. Было решено увеличить дозы новых лечебных средств. Но врачи уповали на лекарства, а, как догадался академик, их помощи было недостаточно, чтобы решить проблему. Обратившись ко всем сотрудникам, Крылов остроумно предложил активно заняться спортом на специальных тренажерах и подолгу находиться в центрифугах, создающих небольшое тяготение. Правильность идеи подтвердилась уже через несколько недель. У космонавтов исчезла неуверенность, страх был подавлен на корню и они окрепли физически. Чтобы уберечься от травм, передвигаясь по салону звездолета, дежурные сотрудники обули специальные прочные ботинки с толстыми магнитными подошвами.</p>
<p>
Вторая бригада корабля вышла из анабиоза и после недельной адаптации сменила на дежурстве первую.</p>
<p>
Начальник экспедиции Крылов вместе с помощником Кассини — давним другом по полетам — находились
в рубке управления и смотрели на обзорный экран. Возникшую на нем искру академик заметил первым.</p>
<p>
— Вам не представляется, профессор, что эта жемчужная звезда движется слишком быстро? — обратился он к помощнику.</p>
<p>
Кассини взглянул на монитор и возбужденно закричал:</p>
<p>
— Это вовсе не звезда, а космический корабль!</p>