Конкретно: передачи по связи группе студентов сообщения об отбраковке, произведенной с его радиобраслета Горглом. Не исключено также, что уже знают, благодаря кому исчезли нежелательные им универсанты и роботы, посланные для ликвидации их.
Поэтому не сомневался в предстоящем разговоре по поводу этого. Только не ожидал, что он предстоит ни с кем иным, как Погр.
Тот спросил почти сразу:
— Скажи, достопочтенный, некие универсанты не у тебя ли прячутся?
— Чем объяснить твой вопрос?
— Подсказкой того, кого ты спас когда-то: по-видимому, таким же способом.
— Бывшим Пятым Мудрейшим?
— Совершенно верно.
— А что: это он повторил тоже самое в отношении «неких универсантов»?
— Ну, нет, конечно: такой возможности он теперь лишен. Но был в курсе потому, что включен в рабочий аппарат Комитета. Как знавший слишком немало. И не только он.
— Весь бывший Децемвират?
— Почти. Ты же сам не дал никого ликвидировать.
— А ты? Кто теперь: не координатор ли?
— Меня лишь используют в необходимых случаях: только и всего.
— Я-то думал, что ты надеялся на нечто большее, отрекаясь от порученной Децемвиратом миссии на Зрыыре.
— Примкнул к остальным, чтобы как следует узнать то новое, что принесли с собой земляне. Исключительно чтобы определить свое место в той ситуации.
— Определил?
— Да. Считаю необходимым сохранение всего, к чему пришла наша цивилизация. Это наиболее рациональная система.
— Несмотря на начавшийся регресс?
— Связанный всего лишь с не оправдавшей себя передачей когда-то общего управления Децемвирату. Временная ошибка, которую уже устранили.
— Ну, да: лишь правители бывают плохи, а народ только замечательным — не виноватым никогда, зато обязательно мудрым всегда, добрым, справедливым. Глубочайшее заблуждение! «Каждый народ имеет то правительство, которое он заслуживает».
— Какое-то не наше выражение.
— Земное: да. Но оттого не менее верное. В самом народе, мудрых наших, дело: было и есть.
— Не веришь в демократию, восстановленную нами?
— Только лишь для себя — мудрых: не признающих никого других настоящими людхми. Совсем как было сказано там, на Земле, Данхом, дедом Маркда:
«Человек оценивался, как и машина, только по пользе, приносимой им. Сочли возможным перестать считать людьми тех, кто не мог в этом превзойти машину. Не люди — «неполноценные»! Вслушайтесь еще и еще в это страшное слово — такое привычное. Какая бездна дегуманизации, до которой мы дошли столь незаметно!
Мы на пути гибели. Продолжая жить и действовать, как сейчас, мы неминуемо совсем утратим человеческий облик. Конечный вывод логики происходящего процесса: бесчисленные роботы и горсть безжалостных гениев со строго необходимым количеством «неполноценных».
Для кого и для чего будут открытия этих гениев, кажущееся безграничным господство над природой? Что останется от самого человечества, его сущности? Чем уже будет человек бесконечно отличаться от робота?».
Это же то, к чему пришли мы на Гардраре: земляне были в ужасе, обнаружив это.
— Но на той же Земле было сказано и совсем другое:
«… взгляды Ларлда основаны на атавистических представлениях о природе человека. Они — забывают о главных целях, о высшем смысле существования людей: все более глубоком познании природы и превращении себя в силу, своей организующей деятельностью противостоящей энтропии. Человек все дальше и дальше уходит из состояния, из которого вышел. Это предъявляет к нему и все более высокие требования.
И тут природа ставит естественный придел. Часть людей — к счастью, небольшая — оказывается не способной, не годной к современному труду, превращается в паразитов, живущих трудом других. И есть высшая справедливость в сложившемся рациональном использовании их в целях всего человечества. Каждому свое — другого не дано!».
— Аргументы Йорга: помню. А ты: высказывание Норберта Винера?
— Конечно: как и всё остальное. Иначе поручили бы другому провести переговоры с тобой, чтобы понять, на каких позициях ты находишься?
— На прежних, как видишь.
— Жаль! Сколько-то надеялись, что после возвращения тебе похищенного Пятым авторства займешь достойное тебя место в Комитете координации. Это еще и сейчас не поздно.
— Ты уполномочен снова предложить мне это?
— Пойми: иначе тебя не ждет ничего хорошего.
— А именно?
— Требование бойкота.
— По обвинению в чем?
— В попытках ознакомить некоторое количество студентов и универсантов с тем, что им ни в коем случае незачем знать. Произведенных с твоего радиобраслета тобой или скрывающимися универсантами Горглом и Сиглл. Хотя и неудачных.
— Неудачных?
— Да, к твоему сведению. Все получившие сообщение того содержания были сразу ликвидированы — до того, как успели передать его кому-нибудь дальше. В случае повторения попыток будет неукоснительно делаться то же самое.
— И что еще?
— Стремление навязать Гардрару атавистические взгляды Земли. Поэтому твоим любимым землянам предложат покинуть Гардрар — как можно скорей.
Но требование бойкота будет поставлено для всех — не только для тебя. Для Лима, в частности, и за попытку сотворить собственного ребенка с примитивой. Такого можно считать отбракованным еще до рождения.
Альтернативой этого, однако, может стать ваше возвращение с землянами на Зрыыр, где сможете жить, как они. А нам не мешать жить по-своему.
Вам есть, о чем подумать.
— Согласен: есть. Подумаем: не торопясь.
23
— Лим, необходимо поговорить — очень срочно.
— Я слушаю тебя.
— Не по связи.
— Понял. Приходи.
… Постучав, Конбр вошел и увидел, что Лим держит, счастливо улыбаясь, руку на животе у Цангл. Такая же улыбка была и на её лице, когда обернулась поздороваться с Конбром.
— Он уже толкает ножкой, достопочтенный Конбр. Шевелится!
Лим прижал палец к губам, глазами показывая на выход.
— Она стала понимать всё больше. Не хочу её волновать: ей сейчас нельзя.
— Конечно: новости серьезные.
— Что: собеседование состоялось?
— А как же! — он дал прослушать Лиму запись.
— Погр?! Никак не ждал, что это будет кто-то из зрыырцев. Тем более, Погр так активно всем тогда интересовался. Но почему-то и он примкнул к нашим врагам.
— Насколько его знаю, это может быть и не совсем так: он предпочитает всегда вести свою собственную игру. Да и не в нем сейчас дело.
— Безусловно. А оно более чем серьезно: Комитет, в отличие от бывушего Децемвирата, слишком в курсе того, что может ожидать его в результате наших действий. Они хотят заранее предупредить события: уже приготовились к бою.
— О чем и поставили в известность. Ну, что ж: надо только успеть опередить их.
— Но как? Они не остановятся ни перед чем: уничтожили сразу тех, кто успел узнать о своей участи, и дальше еще тщательнее будут следить за самыми малейшими попытками. Но…
— Что?
— Самые первые из них живы. Кто лучше их знает, что еще можно предпринять в их среде? Может быть, они и натолкнут на дельную мысль.
— Пожалуй. Поговорим с ними: с остальными нашими потом.
Убежище Горгла и Сингл находилось в конце пещеры, уходящей далеко — на глубину нескольких киломертов, куда не проникали никакие радиосигналы. Конбр оборудовал его вход мощной защитой: при приближении менее чем на пятьсот мертов включалось энергетическое поле, сразу создававшее температуру, которую не в состоянии перенести никакие роботы.
К удивлению пришедших, там находился еще и Марк: несмотря на все предупреждения Конбра.
— Почему ты здесь? Я тебя разве не просил быть предельно осторожным в отношении самого себя? И даже в отношении осложнения отношений со всеми землянами?
— Не ругайте его, достопочтенный: мы его просили прийти, — вступилась за него Сиглл. — Он рассказывает нам о своей родной планете. И о том, что там происходило: нам надо знать.