«Суда у нас строят: шкуны, боты, гальоты, лихтеры, кутера, ёлы мурманские, шнеки, карбасы морские и речные.
Прежде были ладьи, бригантины, кочи, барки — все большие корабли, на них теперь мода отошла.
На шнеке, древнем беспалубном судне, еще мой отец плавал в «Датску» — Норвегию.
Рассказывал: «Как приедем в Стокгольм или Копенгаген на шнеках, профессора студентов приведут обмерять и рисовать наши суда: то-де корабли древних мурманов — норманнов».
Вот на севере и создал Петр Первый верфи, Архангельский порт и судостроительное управление — Адмиралтейство.
Царь Петр и сам учился строить корабли, и других учиться заставлял. А русские люди, способные к строительству судов, всегда находились.
Еще в тринадцатом столетии новгородский купец Амосов строил суда и плавал за пушным товаром на север; Он побывал на Белом, Баренцевом и Карском морях. Его потомки продолжали строить корабли. Среди искусных архангельских и холмогорских корабелов — Ломоносовых, Портновых, Ершовых — заслуженной славой пользовались и Амосовы. Со временем они перешли на строительство военных кораблей, вооруженных пушками, и сами принимали участие в морских сражениях со шведами.
Императрица Екатерина Вторая, как и Петр, заботилась о флоте и посылала одаренную молодежь учиться за границу. Так Иван Амосов долго учился в Англии, а когда приехал оттуда, его знания целых три дня проверялись опытными специалистами. После такого экзамена Иван стал работать самостоятельно. По-видимому, он был толковым корабельным инженером, потому что ему было поручено проектировать и строить галиот для императора Павла Первого. Он же построил корабли «Анна» и «Благодать». Первое судно сошло со стапелей благополучно, а второе — с какими-то задержками. Об этом случае кораблестроители говорили:
Иван Амосов читал лекции в Училище корабельной архитектуры, переводил с английского и шведского языков книги по судостроению, спроектировал немало прекрасных кораблей, в том числе бриг «Меркурий». Построил он и «Ростислава», на котором было сто десять пушек. Он же переоборудовал «Восток» и «Мирный» — шлюпы Беллинсгаузена и Лазарева — для ледового похода.
Его племянник, тоже Иван Амосов, строил первые винтовые фрегаты — «Архимед» и «Паллада». Наш знаменитый писатель Иван Александрович Гончаров плавал на «Палладе» вокруг света и написал о своем путешествии книгу «Фрегат «Паллада».
В общем, к тому времени, когда начали распространяться по всему свету паровые суда, в России был очень хороший парусный флот.
А наряду со строительством парусников начались и попытки создания подводных лодок. Наиболее известны труды американских изобретателей. Но занимались этим и в России.
У запорожцев были попытки плавания под водой. Конечно, никаких подводных судов тогда не было, но в XVI веке казаки, чтобы подобраться к Царьграду, то есть Константинополю, плыли под водой, накрывшись своими легкими челноками. Так им удалось совершенно незаметно подойти к вражеским берегам.
Этот случай можно было бы принять за легенду, если бы не свидетельство французского ученого — монаха Фурнье. Он рассказывает, что когда был в Константинополе, то слышал, как однажды «прямо со дна моря» поднялись казаки и начали бой, к ужасу всех жителей побережья. Фурнье не поверил сначала этим рассказам, но с ним говорили люди, которые сами видели этот набег, и он убедился в правдивости их слов.
В то время когда Петр Первый строил корабли, подмосковный крестьянин Ефим Никонов, очень хороший плотник, разработал проект «потаенного судна». Он написал об этом царю, и Петр ему поверил, вызвал Никонова к себе, долго с ним говорил и распорядился выплачивать изобретателю жалованье, дать ему рабочих и нужный материал.
Никонов долго работал и еще дольше ждал испытания своего судна, но оно все откладывалось: царь был занят другими делами. Наконец назначили испытание и судно сошло на воду по наклонным доскам, намазанным салом. Однако лодка сразу опустилась на дно. Она получила течь, вода хлынула внутрь, и самого Никонова с трудом спасли.
Над изобретателем смеялись, однако царь был по-прежнему к нему милостив и приказал: «Конфуза в вину не ставить».
Работа продолжалась, но Никонову было очень трудно. Царь болел и становился все слабее, завистники отравляли изобретателю жизнь: то не давали ему материалов, то приставляли к нему агентов, чтобы следить за каждым его шагом.