Глава 4. Сила судьбы
Жизнь продолжалась. В делах и заботах минуло три года. Серебряный Дождь подрастал. Порой из неуклюжего, подчас забавного детёныша постепенно превращался в молодого самца. Подросток вступил именно в тот переходный возраст, когда бывшие мальки начинают задумываться о своём жизненном предназначении. Понемногу он осваивал профессию отца и даже стал неплохо справляться. Правда, одного юнца далеко в море Лира не пускала, на промысел они отправлялись вдвоём и нередко возвращались с хорошим уловом.
Но пытливый ум Серебряного стремился полнее узнать окружающий мир, чтобы постичь извечные законы и найти возможности их применения. Особенно юнца привлекали морские глубины с их многочисленными обитателями. Он плавал под водой в маске, наблюдал, а после обдумывал и анализировал увиденное. Часами сидел на берегу, погружённый в свои мысли, делая интересные выводы. Конечно, любознательный подросток обучался в местной школе, но этого бывало недостаточно, душа рвалась к недоступным вершинам знаний.
Глядя на Серебряного Дождя, окружающие день ото дня замечали, что тот всё больше походил на своего отца Сердолика. Становился таким же рослым и стройным, с гибким телом пловца. Длинные, очень чёрные отростки густой гривы украшали голову, а светлые, переливчатые по цвету глаза казались то зеленоватыми, то голубыми, точно морская вода, пронизанная лучами солнца. Только кожа была не просто серой, как у родителя, а имела серебристый оттенок. Когда солнечный свет попадал на обнажённого юнца, чешуйки на коже блестели словно настоящее серебро, а тёмные подпалины на боках и крапинки на лбу усиливали это сходство с драгоценным металлом.
— А малёк-то Серебряный Дождь скоро превратится в настоящего красавца, каких у нас в посёлке отродясь не бывало, — с доброй улыбкой говорили поселенцы.
На подростка уже заглядывались молоденькие самочки и мечтали, когда же он повзрослеет, чтобы выбрать одну из них.
Однажды жарким полднем, когда в воздухе висела влажная духота, Серебряный сбросил с себя всю одежду и с облегчением развалился на песке возле моря. С блаженством раскинул руки в стороны и закрыл глаза.
«Хорошо бы собрать тех голубых жемчужин из подводной пещеры да нанизать на нить. Матушка любит носить украшения из жемчуга», — вяло подумал юнец, нежась на тёплом песке. Но шевелиться совершенно не хотелось, лучше всего было просто лежать и предаваться лени.
Недалеко от побережья торчала высокая скала. Каро весело плескался рядом с каменной глыбой, чей крутой склон покрывали острые выступы. Верхушка утёса мрачно нависала над морем. Иногда мелкие и средние по размеру камни срывались и с приглушённым всплеском падали в лёгкие волны. Дельфин то и дело высовывал любопытный нос из воды и хитро поглядывал на разленившегося друга, как бы намекая: хватит валяться на песке, как полудохлая медуза, иди искупайся да поиграй. Тогда Серебряный задумал подшутить над весёлым заводилой. Для этого надо забраться на самую вершину скалы, а затем с короткого разбега быстро спрыгнуть в глубину, резко вынырнуть рядом с дельфином и крепко обхватить гладкую спину руками, чтобы озорник не вырвался. Играть, так играть! Каро всегда нравилась такая забава. Потом начиналось дружное барахтанье в тёплых волнах с заплывами наперегонки. Славный дельфин всегда побеждал и очень этим гордился!
Не спеша, осторожно цепляясь за скользкие камни, Серебряный Дождь поднялся на вершину скалы и смело встал на самый край. Оставалось только с силой оттолкнуться ногами, кувыркнуться в воздухе и стрелой войти в воду с вытянутыми над головой руками. Вот пловец сгруппировался и резким толчком попытался оторваться от поверхности. Но в этот самый момент камень под ногами предательски дрогнул, пошатнулся, отломился и с грохотом полетел вниз, увлекая за собой юнца. Серебряный сильно ударился головой об острый выступ, неуклюже рухнул в море и потерял сознание. Волны тотчас окрасились зелёной кровью. Бедняга несомненно бы утонул, но верный дельфин не допускал этого, старательно поддерживал друга на плаву и зорко следил, чтобы лицо не погружалось в воду. Травма оказалась настолько серьёзной, что подросток не приходил в сознание, и того начало относить течением всё дальше от берега.