— Твоя грива вся усыпана наградами, я горжусь тобой, мой дорогой брат!
Янтарь самодовольно улыбнулся. Было очень приятно услышать похвалу от Серебряного. Значит, не зря они поменялись ролями в то далёкое время. Каждый добился успехов на своём месте.
— Старейшина Туман, — неторопливо начал рассказывать Янтарь, — все последние годы не выпускал тебя из вида. После прохождения обряда Посвящения и убийства первого трофея я сознался, что не внук Старейшине, и ты сам отправил меня на Яутжа-Проксиму. Сначала дед страшно разгневался, готов был бросить меня на съедение жёсткотелым, потом грозился выгнать взашей на Эрроус. Тебе тоже доставалось. Ты вообще, по его словам, подлый мошенник и врун! — Янтарь весело засмеялся, вспоминая прошлое. — Правда, после грозный дедуля понемногу успокоился, но простил позже. Только когда проследил твою жизнь, понял: воспитывать из тебя воина — значит тебя сломить. Ты не создан быть воином, твоя судьба — океан. Я же рождён для ратных подвигов.
В ответ Серебряный покачал головой:
— Мне жаль, что ты испытал гнев Старейшины. Но я рад, что в итоге всё закончилось благополучно! Значит, дед Старейшина принял мой выбор и теперь успокоился.
Янтарь согласно кивнул.
— Ты знаешь, что сейчас произошли большие перемены в правительстве? — продолжал делиться новостями охотник. — Приняли важные законы. Теперь самцы из третьей касты тоже достойны становиться воинами. Конечно, эри в первую касту возьмут не сразу, но своими подвигами и отвагой они получат на это право. Отбор в воины из третьей касты идёт самый жёсткий. Выбирают только самых лучших. Значит, у них больше шансов подняться до элиты и добиться высших статусов. Теперь в Совете Старейшин эри тоже заседают.
Серебряный довольно проурчал:
— Отлично! Я не знал. Спасибо, брат! Это в самом деле прорыв в нашем обществе!
Янтарь немного помолчал, а после пристально взглянул Серебряному прямо в глаза.
— Скажу тебе ещё кое-что, — возобновил рассказ охотник. — Старейшина Туман уже далеко не молод и хочет успеть тебя повидать. Побывай у него хотя бы раз, порадуй старика. Он расскажет о твоей матери-охотнице. Хоть и заносчивый этот наш упрямец, но всё равно добрый, хороший. Бывает, пошумит, порычит, но быстро отходит, — Янтарь светло улыбнулся, вспоминая названого деда, потом дружески толкнул брата в плечо и добавил: — Я узнал, что ты находишься на этой планете, и собирался тебя разыскать, но нас свёл удачный случай! Моё желание сбылось! А теперь нам пора улетать. Подумай о моём предложении. Посети своего деда, пока тот ещё жив. Прощай!
При расставании братья снова крепко обнялись. Янтарь взял Лаву за руку и потянул за собой.
— Лава, мы уходим, — поторапливал товарищ боевую подругу, но та словно пустила корни и с места не сдвигалась. Охотница неотрывно смотрела на Серебряного, причём выражение её лица поминутно менялось. Оно то искажалось унылой гримасой, то вновь озарялось влюблённой улыбкой. Наконец, самочка нехотя последовала за товарищами, но постоянно оглядывалась на Серебряного. Молодой учёный помахал рукой, после повернулся и пошёл к подвижной платформе, собираясь отправиться домой. До колики в сердце Лаву тянуло остаться и никуда не лететь. Так и манило побежать за любимым вслед хоть на край вселенной, только бы позвал.
***
Во время перелёта Лава ни на секунду не забывала о Серебряном. Днём в мечтах рисовала будущую встречу, в чём не сомневалась, а ночью в счастливых снах видела себя вместе с желанным самцом в романтических сценах. Воображение знойной самочки чересчур разыгралось. Охотнице очень хотелось узнать любимого во всех подробностях. Она начала приставать к Янтарю с расспросами о Серебряном Дожде. Сперва выведывала с осторожностью, а затем с присущим ей напором принялась на беднягу наседать. Янтарь с радостью вспоминал их детские годы с братом. Лава сидела и с любопытством «развешивала свои мандибулы», внимая каждому слову. Перелёт до родных кланов оставался неблизким. Янтарю уже изрядно надоело рассказывать Лаве постоянно одно и то же. Потом он стал кое о чём догадываться. Это открытие его искренне озадачило и сильно удивило: