Бравая воительница так крепко намяла самкам бока, так коротко обкусала неудачницам гривы, что те в ужасе схватились руками за кровящие огрызки и залились горькими слезами. Все от смеха просто попадали! Снова наперебой поздравляли и подбрасывали Лаву в воздух! А проигравшие дурёхи стали жаловаться, что всего лишь хотели что-то показать самцу. Вот только голова уже плохо варила, а то, может, сам бы догадался о сюрпризе… Но его невеста сразу просекла, что к чему, и тут же добавила толстушкам за нахальство. Опять схватила и так круто послала вдаль под зад пинками, что те с жалобным воем разбежались и с опаской поглядывали со стороны на ревнивую охотницу, не решаясь вернуться к буйной гулянке.
После этого Лава зорко следила за своим драгоценным самцом. Веселье, гомон, шум, гам, восторженный стрёкот и вой, треск фейерверка над океаном — ярким калейдоскопом всё смешалось в хмельной головушке. Ну а дальше-то что? Всё. Похоже, уже не вспомнить ни-че-го.
«Надо всё-таки встать, попить водички, а то засохну как медуза на песке», — уговаривал себя Серебряный, но как в издёвку, глаза сами закрывались. Так и тянуло вернуться в волшебное царство снов.
Мысли, словно угловатые булыжники, тяжко ворочались в черепной коробке. В конце концов, удалось уломать свою лень, а то язык уже порядком распух и жвала не смыкались, так и захворать недолго. Лишь со второй попытки бедняге повезло встать на четвереньки. Неуклюжей черепахой он медленно, но упорно пополз в сторону входа в дом. Вот только добраться не довелось. С усталым стоном самец обратно плюхнулся на траву. Голова продолжала болеть, а сегодня надо как-то идти в гости к деду. Одежда, прежде белая и чистая, теперь грязной тряпкой свисала с тела рваными клочьями. Хорошо хоть не потерял наградные кольца с отростков гривы. Никогда ещё не приходилось доводить себя до такого свинства. Ну, всё когда-нибудь бывает в первый раз. Серебряный бросил взгляд на Лаву. Та уже проснулась и, прищурившись, хитро посматривала на самца через щёлочки.
Уж она-то хорошо помнила, как вела любимого яутжа домой, а точнее, почти тащила на себе. Тот всё порывался поплавать в океане, чтобы наловить рыбы для деда в подарок. Еле-еле удалось непоседу удержать. На поверку её счастье оказалось довольно тяжёлым, что повисло на подруге всем своим серебристым чешуйчатым телом. Едва добрели до жилища и тут же, как два мешка с ракушками свалились на траву. У Лавы промелькнула было мысль сделать Это с самцом по-быстрому, прямо здесь и сейчас, но дорогуша уже был никаким и сладко спал, как невинный малёк. Сказать по правде, Лава из-за этого не очень-то и расстроилась. Иногда очень неплохо испытать силу воли на прочность, а то совсем раскисла как та глина после ливня.
Нет, надо держать себя в форме. Она же охотница, жёсткотелый всех раздери! Всё, решено: до регистрации — ни-ни! И так уже Лава замечала, что хитрый привереда нет-нет, да и проявит известный интерес. Видно было, негодник и сам уже не против заняться с ней любовью. Но охотница решила подразнить милого. Пусть посильнее разгорится желание, и пускай сам попросит об уступке. Вот потом уж она сделает с ним всё, что захочет, отведёт душу, отыграется на капризуле за холодное сердце и свои любовные страдания. Тогда уж любезный избранничек даже пикнуть не посмеет! Ну а сейчас лапусю можно просто потискать. С этими мыслями Лава заснула крепким сном. Да уж, славно отметили событие!
— Лава, — раздался скрипучий стрёкот самца, — мне сегодня идти к деду. У меня есть другая одежда? Я не помню…
— Зайдём в дом, проверим, — весело щёлкнула самочка.
— Может, пойдёшь со мной к Старейшине? — сипло прохрипел Серебряный и напомнил: — Он ведь скоро станет твоим родственником.
Лава с насмешкой отмахнулась:
— Ну, уж, нет! Отправляйся один, дорогой. Вам надо о многом поговорить, а я вас только буду смущать своим присутствием.
Самец разочарованно прогудел:
— А просто поддержать меня морально и физически?
— Если тебе захочется упасть, дед тебя поддержит. В нём ещё достаточно сил и здоровья, — насмешливо прострекотала Лава.
С обречённым вздохом самец всё же встал на ноги и со скоростью полудохлого краба поплёлся в дом. Там он с жадностью долго пил воду, громко фыркал и даже пытался выть что-то весёленькое.