А ведь вчера всё так красиво начиналось! Прекрасное торжество состоялось в их честь! Было столько надежд на хорошее продолжение, хотелось ласки и нежности, мечталось провести первую ночь, отдаваясь друг другу в блаженстве и радости. Лава показалась такой трогательно кроткой и милой… Но как же Серебряный Дождь жестоко ошибался! Воительница всё сломала, напирая грубой силой, безжалостно растоптала робкие ростки его былой привязанности. Самец неожиданно столкнулся с сокрушительным ураганом необузданных страстей. И в итоге что вышло? Всё его бедное тело, нещадно исцарапанное и даже местами жестоко искусанное, ныло и болело. Длинный отросток великолепной чёрной гривы сиротливо лежал на полу, сочившись зелёной кровью. Просто-напросто тот был по-зверски отгрызен, и теперь его оставалось только выбросить. Угрюмо насупившись, глубоко разочарованный, уязвлённый в самое сердце самец, мрачно обдумывал своё незавидное положение. Тревожные мысли назойливыми мухами беспокойно бились в его голове:
«Ну я попал… Ну я и влип по самые жвала… А вдруг она каждую ночь начнёт такое устраивать? Да на мне живого места не останется. Просто возьмёт и снимет с меня шкуру, набьёт её опилками и сделает чучело… на память».
Никогда ещё его серебряная кожа так не страдала, даже в детстве.
В первую брачную ночь Лава отыгралась на Серебряном по полной программе. Уж она дорвалась до него! Уж она отвела свою душу! Как же долго охотница к этому шла… Ох, как долго…
Только нежный супруг обнял избранницу, чтобы отнести на ложе любви, как та мигом порвала на нём всю одежду и повела себя неуправляемо и дико. Озабоченная самка стремительно напала на несчастного самца, как кровожадный ксеноморф. Дальше дерзкая воительница весь процесс взяла в свои сильные мускулистые руки. Кровь охотничьего азарта резко ударила ей в голову, и, «закусив удила» та уже не выпускала законную дичь из острых когтей ни на минуту.
Охотница едва его не растерзала на куски. Страстные стоны, вой и вопли буйной самки разносились по всему большому дому. Все попытки сбросить с себя лихую наездницу для Серебряного оканчивались очередной глубокой царапиной или укусом. Вояка вцепилась мёртвой хваткой. Крепкая семейная кровать громко и надсадно скрипела в такт, но всё же выдерживала упорный натиск. Измученный самец устал бороться, уступил и просто терпеливо ждал, когда же это издевательство, наконец, для него закончится. Лава поимела от избранника всё, что хотела, и даже больше того. В такие моменты подруга его не жалела и оправдывала себя тем, что достаточно долго терпела, и теперь огонь страсти вырывался наружу. Если честно, Лава сама от себя осталась в некотором шоке… от такого испепеляющего зноя.
Под утро горячая охотница немного остыла: теперь она прочувствовала любимого супруга всего от макушки до пяток, изучила желанное тело во всех подробностях. Долгожданный самец оказался именно таким, как ей мечталось. Пусть в эту ночь Серебряный ничего приятного, мягко говоря, не испытывал, но что сделано, то сделано. Так уж получилось… А вот потом, в другой раз, она узнает, на что избранник сам способен в любовных утехах, и начнёт вести себя с ним так, как тот захочет. На рассвете Лава сияла, словно улыбка зари, а Серебряный Дождь лежал, раскинув руки, как почётный трофей.
***
Лава вихрем вбежала в спальню с тарелкой сочной мясной нарезки в руках. Сверкая глазами, она весело прострекотала:
— Ты хочешь поесть, Капризуля? Тебе надо восстанавливать силы!
Серебряный с пренебрежением фыркнул и отвернулся.
«Что ещё придумала? Какой-то «капризуля»? Что за дурацкую кличку она мне сочинила? Не раз уже слышал этот бред… И вообще, как же меня сильно раздражает её суета!» — разозлившись, подумал бедняга.
Лава не отвязалась и настырно полезла к супругу на кровать в попытке покормить его самой, но нечаянно облила самца обжигающе горячим соусом. Серебряный взвыл от боли! Ещё одна рана на теле! Да на нём уже просто нет живого места! Весь в укусах и царапинах. И вот теперь ещё ожог на животе. Ну просто нет никакого спасения от этой неугомонной самки.