— Данная система оказалась нестабильной. Благодаря возмущающему действию более крупной звезды маленькая начинает разрушаться. Видимо, сначала она просто разделилась на две… От меньшей звезды отделился кусок и стремительно унесся в пространство наискось по отношению к цен-тральному светилу.
— Затем из недр его изверглись один за другим два комка плазмы поменьше. Два куска поменьше отделяются от уже уменьшающейся в размерах звезд и устремляются в различные точки вокруг Солнца.
— А вот так появился Плутон…
— Ещё один комочек плазменного материала очутился на потолке-экране.
— Но и теперь система всё ещё не могла оставаться стабильной. Отторгнутые куски плазмы извергли из себя своих спутников…
— Да и та, первичная звезда, успокоилась не сразу…
Видно, как один за другим появляются спутники планет.
— А как же центральное светило? Неужели оно все это время оставалось нейтральным? Нет, и из него извергались комки вещества… Один за другим появляются 5 планет. Это Меркурий, Венера, Земля, Марс и ещё одна.
— Неужели же ни разу не столкнулись в пространстве вещества двух звезд? Есть большая доля уверенности в том, что один раз такое событие произошло. Смотрите…
В Пятую безымянную планету врывается кусок от второй звезды. Взрыв. Вместо одной планеты теперь множество точек: крошек, кольцом рассеянных по пространству.
— Так образовался пояс астероидов…
Эльмар хорошо знал эту гипотезу. Ничего нового до его слуха не доносилось. И всё-таки он жадно впитывал в себя звуки выразительного, богатого модуляциями голоса. Как это было больно слышать его вновь! Чья-то голова, просунувшаяся в дверь, оторвала его от мрачных раздумий.
— Ина Давидовна! — сказал голова. — Вам звонок. Срочно.
— Спасибо, иду, — ответила учительница.
Чуть она вышла, вспыхнул свет, и ученики окружили Эльмара.
— Какую причёску носила Рябинка в школе? — довольно нахально поинтересовалась Элиза.
— Откуда мне знать? — удивился Эльмар. И спросил в свою очередь:
— У вас давно работает Ина Давидовна?
— Уже полгода. Правда, она красивая?
— Очень красивая, — согласился Эльмар.
Вернувшись домой, он захандрил ещё больше. Он впал в самую что ни наесть настоящую тоску. Итак, сейчас её зовут Инка… И тут прозвенел звонок входной двери. Эльмар вышел на порог и… остолбенел ещё раз.
На пороге стояла Рябинка и смущенно улыбалась.
Эльмар прислонился к дверному косяку да так и застыл, некоторое время, молча взирая на гостью.
— Неправда! Не может быть, чтобы это была ты! — наконец, выдавил он из себя.
— Почему? — изумилась Рябинка. — Чего-чего, но такого приёма я не ожидала.
— Ты здорово изменилась. Теперь бы я ни за что не принял тебя за инопланетянку. Опять маскировка?
— Да нет, наоборот. Сейчас ты видишь меня такой, какая я есть на самом деле. Вот в прошлый раз — это был грим.
— И чёрные кудри?
— И черные кудри. Ты сильно разочарован?
— Нисколько. Но с этой прической ты здорово похожа на один портрет двухсотлетней давности. На Катрену Сельвину, вдохновительницу восстания могучих.
— Восстание могучих? Это какая-то фантастика! — засмеялась Рябинка.
— Это наша история. А прическа тебе идёт. И эти шпильки с бусинами. Они металлические?
— Да, металлические. Но, может, ты пригласишь меня в свою обитель? Кстати, я так проголодалась, что способна съесть и дохлого волка.
— Дохлых волков у меня не водится, а хорошим бифштексом с кофе могу угостить.
— Если кофе натуральный — осчастливь, пожалуйста.
Рябинка сама удивлялась своему нахальству. Конечно, она провела с собой психологический тренинг пред тем, как рваться на штурм Эльмарова обиталища, но до сих пор при любых жизненных обстоятельствах ей удавалось следить за каждым своим словом, контролировать жесты, мимику. В общем, границы приличий — это было свято. Однако стоило ей увидеть Эльмара, как вся бабушкина дрессировка слетела с нее как шелуха с каштана. Она почувствовала себя легко и свободно — не стесняясь.
— У меня теперь всё натуральное. Натуральный кофе, натуральный бифштекс и натуральная Рябинка собственной персоной, — отвечал между тем Эльмар. В голосе его сквозила тонкая ирония, впрочем, настолько слабо различимая, что можно было подумать: показалось.
И снова странно: стоило улетучиться остаткам взаимной неловкости после первых слов приветствий, как что-то непонятное стало твориться с Рябинкой. Она сама не ожидала, что её так обрадует встреча с художником. Ей искренне думалось, что он нужен ей только как советчик. А оказалось, нет. Оказалось, что можно испытывать радость от того только, что видишь человека и слышишь его голос. Это было ново, и это было чудесно!