— Ты так в себе уверен?
— Я не хочу рисковать. Наш семейный кодекс запрещает крутить романы с замужними женщинами и тем более заставлять их безнадежно страдать.
— Никто ж не узнает. Ну покажи пару приемов. Я же буду знать, что это не всерьез.
Эльмар снова засмеялся — на этот раз грустно. И покачал головой:
— Мне будет трудно потом вернуться на прежнюю линию поведения. Да и тебе тоже. И наша дружба рухнет.
Наталь подумала.
— Значит, ты все врешь, — наконец сказала она. — В общем, так. Если ты хочешь, чтобы я отстала от тебя с Кеном Эльмаровым — покажи мне, как и чем ты охмуряешь женщин.
— А зачем тебе это надо?
— Я журналистка, и сенсации — это мой хлеб. Ты меня такой сенсации лишаешь. Так дай мне взамен нечто существенное. Я не собираюсь снимать интервью с тобой. Мне просто любопытно.
Эльмар с недоверием на нее глянул:
— Обещаешь? — спросил он настороженно.
— Клянусь.
— Тогда приходи завтра на киностудию к 4 часам дня. Завтра у нас экскурсия для студентов театрального училища, и их непременно заведут в мою мастерскую. Я буду как водится рассказывать и показывать молодежи все самое «вкусное», из того, что их обычно интересует. Только помни — то, каким ты меня увидишь — это будет лишь личина. Настоящий я с тобой.
На следующий день Наталь летела в Открытый с особым чувством. Тема, каким именно образом сильная половина человечества добивается любви слабой, показалась ей тем более интересной, что в свое время ее этот процесс затронуть не успел. Будучи от природы красивой, Наталь все взгляды, кидаемые на нее, и все комплименты, ей отпускаемые, считала естественными, сама же она в дни своей юности интересовалась исключительно фото-видео журналистикой.
Вышла замуж она на третьем курсе за точно такого же энтузиаста, который не мыслил себе жизни без камеры в руках и идей в голове. Каким образом они сумели между делом еще и завести троих детишек, для Наталь было почти откровением. Она просто уступала в этом вопросе своему партнеру по жизни, ей это нравилось, и она до недавнего времени искренне считала свои отношения с мужем любовью.
Несомненно, это так и было — если бы не Эльмар. Его ровное, равнодушное отношение к ней отчего-то Наталь слегка задевало. Оно было непривычным — он общался с ней так, словно был запрограммированным роботом. Либо ее считал бесполым существом, лишенным других чувств, кроме желания снимать супервидео в свободное от работы время.
Так что взглянуть на Эльмара в роли Дон-Жуана, по ее мнению, стоило. Она даже заявилась к нему в его мастерскую несколько раньше, чтобы убедиться в том, что увидит именно Эльмара, а не кого-то на него похожего.
К ее удовлетворению, встретил ее там именно он. Они обсудили очередной макет, который он как раз заканчивал — Эльмар показал ей, каким образом макет можно не только включить-выключить, но и разобрать, а затем в коридоре послышался шум ног и голосов. В дверь постучали — и в мастерскую вломилась группа из 10 модно упакованных девушек и четырех парней в сопровождении элегантно одетой дамы преклонных лет. Впрочем, очутившись внутри, девчонки притихли.
— Ты приготовил, чем нас сегодня можно поразить, Эльмар? — спросила дама строго.
Наталь обернулась в сторону Эльмара — и едва не свалилась с табуретки на возвышении, на которую присела в ожидании обещанной сенсации. Перед ввалившейся в художественную мастерскую компанией стоял абсолютно другой человек! То есть одежда на нем была та же самая, и волосы по прежнему черны и волнисты, и даже черты лица вроде бы не изменились… но… Куда же делась его обычная легкая сутулость? Откуда взялся блеск в глазах и полуулыбка на губах?
— Ну, это зависит от того, хочет ли молодежь узнать, какая киносенсация ждет их в этом году… — произнес Эльмар голосом, в котором нарочитая небрежность сочетались с ноткой чего-то необъяснимо притягательного.
Скрестив руки на груди, хозяин мастерской скользнул глазами по группе девушек и уставился на сопровождавшую их даму.
— Любовь там будет? — спросила одна из девушек, тут же спрятавшись за спины подружек.
— А как же! — отвечал художник тоном змея-искусителя. — Без любви какой же интерес? Представьте себе, что…
В помещении между тем стало почти темно, только стол посреди комнаты светился непонятно откуда льющимся светом, внутри которого начал расти цветок с 16 лепестками.
— Подойдите к столу и коснитесь каждый своего лепестка…
Подталкивая друг друга локтями, молодежь окружила стол и встала — все вместе и каждый напротив протянувшегося в нему светящегося пятна.