Три ошибки Эльмара
Настало время рассказать, наконец, кто же была Инка, и за что наказали Эльмара. И объяснить, почему Эльмар так упорно не хотел говорить на эту тему с Рябинкой.
Случилось это нелепое происшествие вскоре после первого появления туземки на Новой Земле. Эльмар не то, чтобы сошел с ума по Рябинке, нет, но после её отлета он сильно захандрил. И хотя хандра эта была светлой, как говорили в старину, «возвышенной», она почему-то не возвышала, а, наоборот, угнетала.
Кто придумал, что стихи пишутся от несчастной любви? У Эльмара точно гири повисли на поэтических крылышках, и рифмы его покинули, оставив измученное сердце на растерзание мрачным бесконечным мыслям.
Он с трудом заставлял себя что-то делать и завидовал людям с нормированным рабочим днём, которые обязаны ходить на работу, хотят они того или не хотят. Он рад был бы загрузиться по самые уши, но, как на зло, задание у него было несрочное, никто Эльмара не подгонял. И никто его нигде не искал.
И вот в один из таких безнадежно мрачных дней руки Эльмара сами направили ракетку к рощице возле Долинного. Он ничего там не высматривал, и ничего не хотел, его просто потянуло наведаться в места, связанные с его зеленоглазой феей.
Поставив машину на траву, ещё хранившую память о её звездолёте, художник направился к роще, к которой ходила Она. Он прошёл бы по её следам точь-в-точь, но всё пространство в радиусе полкилометра было истоптано, и он брёл наугад, надеясь: возможно, и она шла именно так.
Он отыскал место, где случилась их первая встреча и долго стоял, не отрывая взгляда от её озера. Затем он зашел в воду и оглянулся. Стоял такой же ветреный день, и белели берёзы, и даже облака были точно такого же оттенка.
Эльмар очень ясно вспомнил космонавтку. Она выбежала из-за кручи и остановилась вот тут на вершине склона, и вытаращила глаза: ни дать ни взять, набедокурившая школьница. И никакого сознания вины: только удивление и испуг. Да, вид у неё был ошарашенный!
Эльмар воспроизвел в памяти каждый жест Рябинки, каждый поворот её головы. И её смущение, когда он вынул «ум».
— Что это? — раздался мелодичный голос.
В руке Эльмара лежала «заколка», и возле двух берез на берегу стояла… Она!
Эльмар похолодел. Что он наделал! Зачем касался головы!
— Я вам не помешала? — спросила Псевдорябинка. — Я не хотела. Она тряхнула кудрями и улыбнулась улыбкой человека, не ожидающего от судьбы никаких ударов. Живая, настоящая — поди объясни ей, что она появилась из ничего, что и Та Земля, и Лиска, и любимая работа для неё не существуют. Что прошлое, которое она знает — не её прошлое, а чьё-то чужое. Для самой-то себя она как нельзя более настоящая!
Эльмар придушил готовый вырваться крик и вымолвил:
— Это тебе подарок.
— Какая прелесть! У вас в кармане много таких вещиц?
Поскольку «Рябинка» не собиралась брать «заколку», Эльмар приблизился к ней и сам пристроил «ум» на её голове.
— А что вы здесь делаете в воде?
— Ничего.
«Нельзя вести её в город», — мелькнула мысль.
— Тебя ведь зовут Рябинка, — задал он вопрос только для того, чтобы оттянуть время.
— Да. Откуда вы знаете?
— Я всё о тебе знаю. И что ты прилетела с Той Земли… то есть с Тьеры.
— Вы видели, как я садилась?
Эльмар опустил голову, чтобы не смотреть в глаза собственному созданию.
— Я ничего не видел. Ты уже была здесь раньше.
Девушка засмеялась:
— Вы меня с кем-то путаете!
— К сожалению, не путаю. Смотри!
Эльмар материализовал на своей руке розовый шарик, выпустил его на землю и сказал виновато:
— Вот так я точно так же вообразил тебя.
На лице девушке отразилась явная настороженность.
— Это комплимент, или здесь принято так шутить?
— Это правда, — печально возразил художник. — Откуда я знаю твоё имя? А я могу рассказать о тебе всё, что ты знаешь о себе сама: имена некоторых твоих родственников, друзей. Но большего, чем могу рассказать тебе я, ты ничего о себе не помнишь. Увы!
— Какое это имеет значение? Может, вы телепат и читаете мои мысли?
— А звездолёт? Где он, твой звездолёт?
— Идемте, покажу!
Она резко развернулась и нырнула в кусты, только голубой комбинезон замелькал между листвой. Выбравшись из березняка, девушка легким скользящим шагом устремилась к месту своей высадки. На краю котловины она остановилась и Эльмар её, наконец, догнал.
Ему было достаточно одного беглого взгляда на истоптанную траву с измятыми цветами и спутанными стеблями, чтобы его пронзила острая жалость. Звездолёта здесь, конечно же, не было. Да и откуда он мог взяться? На его месте стояла ракетка Эльмара, и художнику вдруг это показалось ужасным кощунством.