Через некоторое время, убедившись, что угроза полностью миновала, в комнате появился и сам мэр. Этот огромный мужчина, уперев руки в бока, оглядел комнату. На его бесстрастном лице появилась горькая усмешка. Встретившись взглядом с Жюлем, он одобрительно кивнул ему.
— Вы были правы, Брехт, — проговорил он. — Здесь на самом деле был рассадник предательства.
Новобранцы, так же как и телохранители, с омерзением смотрели на двух предателей. Жюль не обратил на них ни малейшего внимания и обратился непосредственно к Чомбасе:
— Я же говорил вам, что мы можем оказаться весьма полезными для вашей команды.
Человек со шрамом громко проклинал Ивонну за то, что она сбила его с ног и помешала бежать. Чомбасе посмотрел в его направлении и ухмыльнулся, увидев предводителя «восставших», который собирался заменить его на посту мэра.
— Так это ты, Луис. А мне казалось, что ты гораздо хитрее. И почему я всегда так ошибаюсь в людях?
Он кивнул одному из своих людей.
— Отведи нашего друга Луиса в мой кабинет и только попробуй не уговорить его рассказать нам, кто еще участвовал в этой затее.
Люди Чомбасе выгнали всю толпу несчастных новобранцев за дверь и оставили мэра наедине с супругами д’Аламбер. Великан окинул их взглядом и проговорил:
— Сказать по правде, у меня на ваш счет действительно были большие сомнения, но вы, как и обещали, оказались на высоте. Хотя возникает вопрос, почему вы предпочли остаться на моей стороне, а не поддержать Луиса? Ведь он наверняка предлагал вам гораздо более заманчивые перспективы.
— Я всегда предпочитаю ставить наверняка, — проговорил Жюль, смело глядя в глаза Чомбасе.
Это была позиция, характерная для супругов д’Аламбер. Ведь теперь, доказав свою преданность действующему мэру, они уже могли рассчитывать на какое-то положение в его команде, в то время как, поддержав Луиса, им пришлось бы дожидаться, когда он начнет создавать собственные структуры власти — и это при условии, что он добьется успеха.
Действительные же причины такого поведения Жюля и Ивонны были несколько иными. Ведь Таня Борос вошла в контакт именно с Чомбасе, между ними уже имелись отлаженные каналы передачи сведений. В том случае если бы в деревне появился новый мэр, неизбежно возникли бы какие-то несогласованности, вызванные необходимостью налаживания новых путей взаимодействия, а следовательно, возникли бы недопустимые задержки и в работе Жюля и Ивонны. Вот почему Жюль тайно встретился с Чомбасе и рассказал ему о митинге, который должен был состояться вечером этого дня, рассчитывая на то, что мэр разгромит восстание еще до того, как оно начнется.
Чомбасе переводил взгляд с Ивонны на Жюля и обратно.
— Мне пришлось по душе то, как вы работаете, — проговорил он. — Я хочу, чтобы, начиная с завтрашнего дня, вы охраняли мой кабинет. Работа эта совсем несложная — вы будете просто стоять у дверей и никого не пропускать ко мне в то время, когда я занят. Думаю, вы справитесь с этим?
Агенты СИБ удовлетворенно переглянулись, это было именно то, на что они даже не смели надеяться. Став телохранителями мэра, они автоматически попадали в самый центр всех политических перипетий, происходивших в деревне, наблюдая за всеми, кто вышел и кто вошел в кабинет Чомбасе.
— Договорились, — проговорил Жюль. — Сделаем все, как надо.
— Хорошо. Я не люблю, когда люди не могут самостоятельно делать свою работу. Завтра с утра приступайте к своим обязанностям. Получать будете ровно вдвое больше, чем сейчас, между прочим. Чомбасе знает, как заставить людей быть верными ему. Ну а теперь можете немного поспать, вы заслужили это.
Однако по прошествии нескольких дней супруги д’Аламбер начали сомневаться, действительно ли они заняли столь выгодное стратегическое положение, как им показалось вначале. Работа в качестве телохранителей Чомбасе оказалась на редкость монотонной. За все время они не столкнулись ни с одним случаем, когда какой-либо нежелательный посетитель попытался проникнуть к мэру — вероятно, поселенцы из деревни уже давно поняли, что Чомбасе очень не любит, когда его навещают незваные гости. Те жители, которые приходили к Чомбасе, оказывались либо его приспешниками, либо приглашенными, к которым тот испытывал расположение или был каким-то образом заинтересован в них. Стены кабинета мэра были достаточно тонкими — это даже показалось удивительным, — вследствие чего они могли слышать чуть ли не каждое слово, произнесенное внутри. Но все разговоры оказывались настолько пустяковыми, что для супругов д’Аламбер не представляли ни малейшего интереса. По прошествии некоторого времени они вообще перестали прослушивать разговоры, которые велись в кабинете Чомбасе, дожидаясь лишь того момента, когда появится действительно что-нибудь серьезное. Но ничего подобного так и не случилось.