– Дашку уложила. Сегодня немного капризничала, но потом успокоилась. Мишка вместе с Шушкиным Андрюхой отправился погулять. Максим ушел еще в семь, его срочно вызвали на работу. Красовская спит. Ей стало немного лучше к вечеру.
– Спасибо…– выдохнул я, рухнув на кресло, стоящее в прихожей.
– А у вас как?– поинтересовалась теща, вытирая мокрые руки о передник.
– Я расскажу сейчас. Пойдем на кухню,– Света, видя мое состояние потянула мать прочь, избавляя меня от ненужных вопросов.
Два варианта…Мертвый пес, искалеченный такси, стоял у меня перед глазами. Два варианта…либо пешеходы, либо безродная, непородистая собака. Выбор вроде бы прост…Таксист его сделал.
С трудом расшнуровал туфли и сбросил пальто. Тихонечко вошел в нашу со Светкой спальню, где в уголке стояла детская кроватка Дашки. Дочь сладко спала, улыбаясь чему-то своему во сне, причмокивая полненькими моими губками, раскидав ручки и ножки в сторону. Маленькое детское тельце пахло чем-то сладким, детством, нежностью…Стоит ли жизнь одной миллионов вот таких же, едва начавшихся?
Я аккуратно, стараясь не разбудить, вышел из спальни плотно притворив за собой дверь. В ванной шумела вода. Жена готовилась ко сну. Ей тоже было нелегко в эти дни. Она видела, как мучаюсь я и ничего не могла сделать. Стоит ли это все жизни одной? Два варианта…Либо пес, либо они…
Я вошел в полумрак комнаты Эльвиры Олеговны. Янка лежала на кровати, скупо освещаясь лунным светом, попадающим к нам через неплотно прикрытые шторы. такая же бледная, высохшая, как этот свет. Пес или они?
Дыхание подруги было болезненным и неровным. Темная сила, сосущая из нее жизнь, становилась все сильнее, ее аппетиты росли. Осталось четыре дня…Тивит или жизнь? Душа или вечное существование во тьме?
Я присел рядом, наблюдая за Красовской. Поникшие ее ресницы еле заметно дрогнули. Она открыла глаза и слегка улыбнулась, раздвинув с трудом пересохшие губы. Белки глаз ее потемнели, с ужасом я увидел в ее зрачках всепоглощающее адское пламя, еще только зарождающееся внутри подруги.
– Ты пришел меня убить?– спросила тихо она. Из ее глаз потекли слезы, но она держалась, как настоящий боец, прошедший со мной, рука об руку и огонь, и воду.
– Да…– промолвил я совершенно спокойно, поняв, что свой выбор сделал еще там, на перекрестке, увидев умирающего от переломов пса.
– Сделай это не больно, пожалуйста… – всхлипнула Янка, слабо шевельнувшись.– Я устала от этой боли, сидящей внутри меня.
– Конечно…Конечно, Яныч, тебе будет не больно…– я не смог сдержаться, тоже заплакал, проведя рукой по ее бледной впалой щеке, вытирая хрустальные слезинки, бегущие по некогда шелковистой коже.
– Прости меня, Дворкин…
– За что?
– За то, что заставила тебя выбирать,– улыбнулась горько Яна, отворачиваясь в сторону.
– Вся наша жизнь – это выбор! Между добром и злом! Между жизнью и смертью…
– Я не хочу быть злом!
– Ты не будешь, Яныч, обещаю…– я аккуратно вытянул из-под ее головы подушку, взяв ее двумя руками покрепче, опасаясь, что не смогу.– Прости…
Тихо звякнул телефон, заставив меня вздрогнуть. Я скосил глаза в сторону, увидев, что сообщение пришло от Максима.
– Посмотри,– кивнула на телефон Яна,– я не спешу на тот свет…
Настрой исчез полностью. Я отшвырнул в сторону подушку, со всего маху стукнув кулаком по бетонной стене. На костяшках лопнула кожа, оставляя кровяные следы на розовых обоях.
– С ума что ли сошел! Дашку разбудишь!– в дверь заглянула Эльвира Олеговна и строго погрозила мне пальцем.
– Извините…– я не мог, не хотел убивать Красовскую! Может быть был слаб, может быть был труслив, но не мог…Хотя и был в шаге от того, чтобы сотворить непоправимое. На экране моего смартфона красовалась красное, как у всех младенцев бывает, счастливое личико их с Максом ребенка.
"Проведал малыша…Покажи Яне, может это предаст ей немного сил! Мы обязательно победим!"
Обязательно победим…Какой же я идиот, если сдался и опустил руки! Конечно же мы победим! Или умрем, но в борьбе и все вместе…
– Это твой малыш…С ним все хорошо!– я протянул Красовской телефон с фото улыбающегося ребенка. Она взяла дрожащей рукой. Всхлипнула и разрыдалась, отвернувшись к стене, свернувшись калачиком. Ее ослабевшее тело вздрагивало в такт рыданиям, заставляя мое сердце рваться на части.
– Все будет хорошо…– я подобрал телефон, выпавший из ее ладоней, прочел сообщение дальше.
"Нашел четвертый маяк. Это без сомнений Салтовское водохранилище. С водой у нас тут больше ничего не связано! Утром выезжаем!"