Я кивнул, полагая, что с кем с кем, а со службой безопасности Украины нам видеться точно не стоит. Яна уже была в полуобморочном состоянии. Рука покраснела в месте татуировки, напоминая ожог.
– Она горячая вся,– сообщил я ее мужу, попробовав лоб подруги.
– Скоро доедим,– не поворачиваясь назад, зорко следя за дорогой подтвердил Макс.
Машина несколько раз свернула мимо огромного ангара, обогнула кучу нарезанного металла и каких-то рабочих с газовым резаком. Они усиленно трудились, разрезая уголки и швеллера на удобные для погрузки размеры.
– Далеко они его завезли!– проговорил я, оглядываясь по сторонам, где же находится эта статуя Ленина. Заводские работяги проводили нас напряженным взглядом, о чем-то переговорив. Максим совсем затих, сжав обеими руками руль.
– Это здесь…– он затормозил возле одного из ангаров с распахнутыми настежь воротами.
Ощущение нервозности меня не покидало. Под ложечкой противно засосало тоскливо и безнадежно. Я вышел из автомобиля, оглядываясь по сторонам. Мы заехали в какой-то корпус на отшибе. Вокруг росли огромные клены, все было завалено какими-то горами запчастей, терриконами строительного мусора.
– Далеко правительство его спрятало…– задумчиво произнес я, оглядев все это великолепие.
– Кого?– уточнил рассеяно Максим, поправляя кобуру на поясе. Он меня не слушал, думал о чем-то своем.
– Ленина…Ты мне поможешь вытащить Яну?
Вдвоем мы кое-как смогли выгрузить Красовскую из автомобиля. Чуть присев, Макс поднял ее безжизненное тело на руки. Голова подруги дернулась и безвольно повисла вдоль тела вместе с руками.
– Аккуратней…– попросил я, пропуская его вперед.
В ангаре царил полумрак. Узкая полоска света падала из открытых ворот, освещая лишь ближнюю часть заводского цеха. Все остальное терялось где-то во тьме безжизненно замерших навсегда балок, консолей, станков и непонятных даже мне инженеру агрегатов.
Левее входа лицом вниз лежала огромная глыба Владимира Ильича. Вождь мирового пролетариата во время транспортировки потерял часть руки, в которой держал кепку. На знаменитой лысине появилась глубокая трещина. Голова лежала отдельно от туловища, поражая своими размерами, а прямо перед нами стоял постамент, накрытый какой-то белой тканью, нелепо смотревшейся среди всеобщего хаоса, творившегося вокруг.
– Неси ее к постаменту!– кивнул я Максу, опасливо заходя в ангар. Ощущение опасности увеличилось в разы. Сердце бешено ухало в груди, предчувствую недоброе. Что-то было не так…Что-то шло не по плану…
Макс не сдвинулся с места. Вместо этого он опустил Янку на бетонный пол и отошел в сторону от нее на шаг.
– Макс, ты чего? Надо спешить…Ей же…– проговорил я, но оборвался на полуслове. Муж Красовской уже направил на меня свой пистолет.
– С ума сошел? – пришлось возмутиться мне. Хотя уже понимал, что дело не во временном помутнении рассудка. Слишком гладко все складывалось, чтобы быть правдой, слишком все правильно и быстро вышло с Лениным и заводом. Да и одноклассник Коля появился из неоткуда. Предчувствие меня, как всегда, не подвело.
– Стой и не шевелись!– приказал полковник мне, дрожащей рукой целя мне куда-то в область груди.– Поверь, я очень редко промахиваюсь…
– Да верю я! Верю…– грустно кивнул я.– Почему, Макс? Зачем? Она ж твоя жена! Мать твоего ребенка!
– Вот потому, что у меня есть ребенок, я и хочу, чтобы это все кончилось! Ты заигрался, Дворкин! Жизнь не приключенческий роман! Нельзя жертвовать миллионами, ради одной, пусть и милой, красивой журналистки…
– Матери твоего ребенка!– уточнил я, стараясь не шевелиться. Максим был явно на взводе, знал о моих магических способностях, а значит мог пальнуть по мне не особо рассуждая, едва заметит что-то подозрительное.
– Ре-бе-нка!– по слогам проговорил он.– И какое будущее ты ему предлагаешь? С мамой, которую он даже любить не сможет, потому что у него не будет души? Пусть он ее любит погибшей, хранит память, но сам останется человеком!
– Жестоко…– покачал головой я.– То есть ты сделал выбор?
– Раз ты не смог…
– И кому ты нас продал? Хотя я догадываюсь…Александр Васильевич! Кравченко! – позвал я главного инквизитора Харьковской области.– Выходите…Итак все ясно! Кому Макс мог настучать? Только в МВД! Только в Инквизицию.
Очень медленно, стараясь не спровоцировать напряженного Максима, я обвел взглядом пустой ангар, который на самом деле пустым не был. Наверху, среди бесконечных ферм, показалось несколько крепких офицер, одетых в одинаковые рясы, а из-за памятника Ленина, накрытого белой тканью вышел их начальник – крупный мужчина средних лет, с круглыми навыкате глазами, с постоянной одышкой от частого курения, с полными губами и начинающей лысеть головой. Это и был всесильный глава Харьковской Инквизиции.