– Я не понимаю…
Сильный удар кулаком опрокинул доктора с его антикварного стула. Врач завалился назад, мгновенно заливая халат полившейся из носа кровью. Нелепо завыл, закрывая лицо руками. Максим мгновенно обогнул широкий стол, оказываясь прямо над психиатром.
– Говори, б…дь! – мощный удар в область ребер сотряс тело Сарышева. Оно подлетело и опустилось вниз, неприятно хрустнув.
– Прекратите…– прошептал тот, чуть не плача. – Он умер действительно от туберкулеза в своей постели.
– Уверены? – строго спросил полковник милиции, решив, что все-таки ошибся и пройдохе доктору действительно нечего скрывать. – А если я начну вырывать твои ногти плоскогубцами, тварь? – нахмурился он.
– Стойте! Прекратите! Я…я все скажу…– испуганно попятился назад, подальше от разъяренного правоохранителя Сарышев. – Только не бейте больше…
Лицо его стремительно начало опухать. И Макс был уверен, то уже к вечеру на холеной морде врача появится два фиолетовых фингала. Но, если быть до конца честным, ему было глубоко наплевать, главное спасти Яну.
– Говори!
– Он просто исчез из палаты…Простите меня, я не хотел огласки. У меня только-только карьера пошла в гору, я начал набивать себе постоянную клиентуру, и эта история с психом-художником мне была точно не к чему. Мы решили все скрыть, сообщив о его смерти и немедленной кремации…
– Кто это мы? – нахмурился Макс.
– Наш дежурный врач Гриценко и медсестра Полинка. Она после того случая вообще ушла из медицины.
– После пропажи Митусова?
– Да! Той ночью двое санитаров оскорбили его, публично унизили, а утром их нашли мертвыми в процедурке. А сам Митусов исчез. Что мне было делать? Я заявил, что санитары перепились некачественного алкоголя, от того и умерли, такое в то время было не в диковинку. А Митусов от туберкулеза…
– То есть, Олег может быть и жив до сих пор?
– Я его тело не видел! – шмыгнул разбитым носом доктор. – но и побег со строго отделения нашей клиники невозможен. У нас лечатся и принудительно, так что это исключено!
– Тогда как объяснить пропажу Митусова? – спросил Максим, начиная сомневаться уже в своей способности логически мыслить и принимать решения.
– Мистика…– пролепетал доктор.
– В том-то и дело, что мистика…– кивнул Максим, выходя в коридор, набирая знакомый номер Дворкина, чтобы поделиться результатами своих поисков.
19
Харьков 2019
За дневником Митусова мне пришлось ехать домой. Светка с Дашкой пошли гулять, так и не дождавшись моего возвращения. Эльвира Олеговна возилась на кухне, периодически заглядывая в свою комнату, где непонятно для кого работал телевизор, а Мишка отправился куда-то гулять. С Мишкой вообще было все странно. Парень вырос и стал все более и более отдаляться от семьи. Теща пыталась его воспитывать, жена утверждала, что у него всего лишь переходной возраст, и все дети такие в этот период, но мне почему-то все чаще стало казаться, что дело не в этом.
Сын всеми силами пытался доказать всем, и в первую очередь самому себе, что вся эта история с книгой судеб, с его избранностью всего лишь нелепая случайность, что он не имеет к миру магии никакого отношения, что он вполне себе нормальный и обычный человек. В полной мере ощутить все это в нашей семейке, где куда ни плюнь попадешь в колдуна, у него не получалось, поэтому истинный покой он находил на улице, среди своих сверстников, все сильнее и сильнее теряя контакт с нами.
По делу, конечно же, с ним следовало поговорить и все объяснить, но сначала, как всегда, было некогда за написанием очередного романа, Светке за заботами о Дарье, а теперь вся эта история с пропажей Красовской не давала мне заняться этим делом вплотную.
– Здрасте, Эльвира Олеговна! – буркнул я, стаскивая с себя кроссовки в прихожей. Рядом кот Кекс заинтересованно наблюдал за моими манипуляциями с явным намерением нагадить в только что убранную под полку обувь.
– Явился, блудный зять! – проворчала теща, выходя на порог кухни в переднике и измазанными тестом руками. – Есть-то хоть будешь? Вторые сутки на ногах, наверное, и позавтракать времени не было?
– нет, и сейчас, Эльвира Олеговна, – отмахнулся я, рванув в нашу спальню.
– Что там с Яной? Есть какие-то подвижки в ее поисках? – она догнала меня уже там, когда я переворачивал брошенные на кресле, стоящим возле кровати вещи в поисках потерянного дневника Олега Митусова.
– Боюсь, что все очень и очень серьезно, Эльвира Олеговна…– дневник никак не хотел находиться. Куда я его вчера поздно ночью бросил, уже вылетело из головы. Тогда мне казалось это неважным, а страхи Красовской беспочвенны.