Она вяло улыбнулась, кивнув мне без особого энтузиазма. Какая-то обреченность, боль и ужас застыли на ее лице, превратив очаровательную мордашку в застывшую каменную маску. На это было больно смотреть.
– Агриппа…– я повернулся к ведьме, чтобы самому не разреветься. Чародейка указала на дальнюю аллею, где нас было не видно из сторожки, объяснив, что для проведения обряда необходимо спокойствие.
– Свет…– растеряно пробормотал я жене. Та обняла ревущую Яну за плечи, прижала к себе, словно маленького ребенка и погладила по волосам.
– Ну же, успокойся!– прошептала супруга.– Дворкин – он хоть и оболтус, каких мало, но если пообещал, то старается выполнить. Сказал, что спасет и мир, и тебя, значит точно спасет!
Красовская вяло улыбнулась, всхлипнув. Тени на глазах потекли. Теперь подруга сама выглядела, как восставшая из ада, бледная, с потекшей боевой раскраской и красным от переживаний носом.
– Пора начинать…– напомнила о том, зачем мы сюда приперлись Агриппина. Она всегда была рассудительней нас всех. Мало переживала, редко плакала. То ли солидный возраст сказывался, то ли оставила отпечаток не совсем приглядная профессия, не оставляющая возможностей для сантиментов.
– Давай!– благосклонно кивнул я, наблюдая за колдуньей, готовящейся к обряду. Агриппа уселась на корточки прямо посреди аллеи, достала из своей дамской сумочки пару черных свечей, скрученных так, будто их изжевал какой-то великан, и установила их на небольших подставках в форме человеческих черепов. Узкий фитилек еле виднелся из необычного вида светильников.
– Это что за материал?– наклонился я поближе, не узнавая в свечах парафина.
Агриппина подняла на меня голову и вызывающе посмотрела, будто я спросил очередную глупость.
– Ты пришел сюда зачем? Чтобы просить помощи у мертвых,– зло пробурчала она,– а хочешь, чтобы все выглядело так, словно черная магия тут ни при чем…
– Я…
– Если интересно, то свечи из растопленного человеческого жира,– пояснила она, доставая из того же ридикюля узкую книжицу, покрытую черной кожаной оплеткой. На торце была закреплена застежка из клыков незнакомого мне зверя. Агриппина провела пальцами по ним пальцами, прикасаясь к самому острию. Приглушенно ойкнула, когда кончик ее мизинца наткнулся на особенно острый клык. Розовая капелька крови выступила у самого основания и медленно стекла на книжицу. Лично мне показалось, что это было сделано специально, потому что сразу после этого зубы противно лязгнули, и книга открылась, самостоятельно пролистнув пожелтевшие страницы, залитые черным воском до чистого листа.
– Призываю тебя!– громко провозгласила ведьма, зажигая свечу и водя ею вокруг листа. Запахло чем-то сладким, дурманящим.– Взываю к твоей темной силе и мудрости!
Черная капля растопленного человеческого жира сползла по перекрученному стволу свечки и растеклась бесформенной кляксой по чистой странице.
– Души не упокоенные, души не преклоненные, молю вас о помощи. Нет вам покоя ни на земле, ни на небе! Блуждаете вы во тьме безликой, помощи просите. Так помогите слуге вашей, сестре вашей, должнице вашей, примите в дар кровь мою, оказав услугу.
Я не успел опомниться, как чародейка достала из ридикюля огромный кинжал, украшенный затейливой рукоятью в виде змеи, раскрывшей пасть, и рубанула себя по запястью. Хлынула кровь, смешиваясь с чадящим пятном на странице. Позади чародейки заволновалась Светка, тревожно поглядывая на раненную руку колдуньи.
– Придите!– закричала Агриппина, закрыв глаза и продолжая сцеживать свою кровь на страницу.– Помощи у вас прошу!
В этот же миг аллея деревьев качнулась, подчиняясь неоткуда взявшемуся порыву ветра. Что-то позади нас затрещало, словно сломали старый деревянный ящик, захрустело в полной кладбищенской тишине, и от этого хруста по спине побежали сотни холодных мурашек. Я медленно обернулся назад, чувствуя, что повеяло могильным холодком, но ничего не увидел. Пришлось подключать второе зрение, и лучше я бы этого не делал…
Посреди гранитных памятников второго городского кладбища плыли к нам сотни, нет, тысячи призраков. Эфемерные, полупрозрачные тела серо блеклого света торжественно двигались в нашу сторону. Их было так много, что они заполонили почти все проходы, толкались друг с другом, мерзко шипели и извивались. Кто-то из них улыбался, кто-то корчил страшные рожицы. А мужчина средних лет все пытался поправить полу отрезанную голову обратно, но она все время сворачивалась куда-то набок, мешая тому двигаться прямо к призвавшей их колдунье.