Северо-Восточная Африка — страна Пунт — привлекала не только египтян и финикиян. Торговые связи с ней, по мнению некоторых ученых, поддерживали и жители древней Месопотамии. Многие древние географические названия, встречающиеся в Восточной Африке, — индийского происхождения. Таковы Софала (Мозамбик) — в дальнейшем важный центр средневековой торговли между Азией и Африкой, а также Сокотра — остров к югу от Аравии. Хенниг считает, что сношения между Индией и Юго-Западной Аравией или даже Восточной Африкой могли возникнуть в конце II тысячелетия до н. э.
К этому времени мереходы Юго-Западной Аравии и в особенности Омана уже давно совершали океанские плавания. Существует мнение, что именно они доставляли в древнюю Вавилонию обработанный камень для строительных работ, а также корабельный лес и ценные породы дерева с Малабарского побережья Индии, ходили в Египет, связывая таким образом три крупнейших центра цивилизации того времени.
Итак, уже свыше четырех тысяч лет назад цивилизации Индии, Месопотамии и Египта успели познакомиться между собой. Века складывались в тысячелетия, одни царства сменяли другие, возникали и исчезали цивилизации, а взаимовыгодные связи, установившиеся в древнейшие времена, продолжали развиваться и крепнуть.
В прошлом веке выдающийся русский востоковед II. П. Минаев обратил внимание на произведение раннебуддийской литературы Индии, которое повествует о плавании индийских купцов в страну Баверу, куда они доставили попугаев. Баверу — это Вавилония, а плавания, о которых идет речь, относятся, очевидно, к VI–V векам до н. э. Попугаями индо-вавилонская торговля, разумеется, не ограничивалась. В развалинах дворца нововавилонского царя Навуходоносора найдены остатки индийского тика.
В VI веке до н. э. Вавилония стала частью могучей персидской державы, цари которой владычествовали не только над Ираном, но и над Месопотамией, Сирией, Египтом, большей частью Малой Азии.
Держава Ахеменидов обладала мощным военным флотом, в котором, правда, преобладали моряки из покоренных персами народов — финикиян, малоазийских греков и прочих. С помощью этих мореходов персидские цари организовали несколько крупных исследовательских экспедиций. Выше уже говорилось о неудачной попытке царевича Сатаспа повторить подвиг финикийско-египетской экспедиции, обошедшей вокруг Африки.
Другая экспедиция, организованная царем Дарием, который восстановил могущество Персии и завоевал часть Индии, закончилась успехом (около 515 года до н. э.). Геродот рассказывает, что Дарий поручил мало-азийскому греку. — Скилаку из Карианды — обследовать течение Инда. Скилак выполнил эту задачу и через тридцать месяцев после начала экспедиции прибыл «к тому месту, откуда египетский царь отправил… финикиян объехать кругом Ливию» (то есть к Африканскому побережью современного Красного моря).
При Дарии продолжалось восстановление канала, соединяющего Нил с Красным морем, начатое еще при фараоне Нехо. Об этом повествуют памятники у канала, воздвигнутые, возможно, при самом Дарии. Надписи на них рассказывают об удачном плавании из канала «в Персию», то есть к берегам Персидского залива. Хенниг делает из этого вывод, что Дарий снарядил две морские экспедиции: одну — из Инда к Персидскому заливу, другую — туда же от устья канала Нил — Красное море. Эти экспедиции резко выделяются на фоне разрушительных и кровопролитных греко-персидских войн как пример сотрудничества персов и греков. Географические сведения, добытые Скилаком, стали известны тем и другим. Характерно, что два века спустя Александр Македонский снарядил экспедицию по тому же маршруту.
Сподвижники Александра Великого
Завоевания Александра Македонского, а затем создание эллинистических царств привели к невиданному расширению культурного обмена между народами Запада и Востока.
Географическим исследованиям Александр придавал исключительное значение: чтобы завоевать мир — а это входило в честолюбивые замыслы македонца, — надо было сначала познать его. Программа исследований, уже намеченная полководцем, осталась неосуществленной из-за его ранней смерти. Но одна смелая экспедиция все же была им организована и увенчалась успехом. Речь идет о плавании греко-македонского флотоводца Неарха.
По требованию своих измученных воинов Александр прекратил завоевание Индии и повернул свою армию из Пенджаба назад. Македонские силы возвращались в Западную Азию несколькими маршрутами. Часть их под командованием Неарха прошла весь путь от устья Инда до устья Евфрата морем (325–324 гг. до н. э.).
Существует мнение, что Александру и его соратникам ничего не было известно об экспедиции Скилака, что Александру пришлось все начинать сызнова. Трудно, однако, представить себе, что Александр, а тем более сопровождавшие его выдающиеся ученые Греции не читали Геродота. С другой стороны, краткое известие «отца исторической науки», конечно, не могло удовлетворить великого полководца и государственного деятеля. Что удивительного в том, что он решился повторить экспедицию Скилака, желая получить подробные географические сведения, которых нет у Геродота?
К тому же Неарх, взявший на себя руководство грандиозным предприятием, лично соприкасался с судостроителями и мореплавателями стран Востока, и это сотрудничество во многом предопределило успех экспедиции.
Еще в прошлом веке было высказано мнение, что для строительства македонского флота были использованы кедры из Кашмира. Большая часть флота Неарха состояла из речных судов, захваченных завоевателями. Кроме того, специально для экспедиции индийскими ремесленниками было построено тридцать кораблей. Сохранялась определенная преемственность между флотом разгромленной персидской державы и греко-македонским: в экспедиции участвовала трирема под командованием перса Магаиоса, сына Фарнуха, который до этого служил во флоте побежденного Александром Дария III.
Еще большее значение имело участие опытного кормчего гедрозийца Гидрака (Гедрозия — современный Иранский Белуджистан). Он, как указывает историк походов Александра— Арриан, взялся доставить македонцев до самой Кармании (современный Лурестан — также в Иране).
Так родилась традиция сотрудничества европейских мореплавателей с азиатскими кормчими, которая доказала свою жизненность в последующие века.
Вслед за сообщением о Гидраке Арриан, пользовавшийся отчетом Неарха, пишет: «Все дальнейшее плавание было не очень трудным». Это замечание напоминает заметки португальских участников и историков экспедиции Васко да Гамы, которую из Восточной Африки в Индию привел арабский кормчий. Из дальнейшего текста Арриана отнюдь не следует, что после появления Гидрака плавание флота Неарха стало легким в навигационном отношении. Напротив, на пути мореплавателей возникали опаснейшие препятствия, и люди, никогда в этих местах не бывавшие, могли преодолевать их без ущерба для себя только с помощью опытного навигатора.
В начале плавания, когда с Неархом еще не было Гидрака, флот потерял в районе Кангалы два военных корабля и одно легкое судно: они разбились о подводные камни настолько близко от берега, что команды спаслись вплавь. После того как Гидрак стал кормчим македонского флота, корабли неоднократно оказывались в сложных условиях (сильный прибой, подводные камни у берега), однако македонцы больше не понесли потерь.
Из текста Арриана видно, что, отправляясь в плавание, Неарх знал об индоокеанских муссонах. В ожидании благоприятного ветра флот его провел целый месяц в гавани Александра на территории современного Пакистана. «Расписание» муссонов Неарх мог узнать только от индо-персидских мореплавателей.
Мусейон
Распад державы Александра Великого не ослабил торговые и культурные связи между завоеванными им странами. При Птолемеях — потомках полководца Александра, захватившего власть в Египте, — это древнее государство превратилось в важнейший центр международной торговли и культурного обмена. Александрия, основанная великим завоевателем, становится не только средиземноморским, но и индоокеанским портом: искусственный водный путь соединяет великую африканскую реку Нил с Красным морем.