Купцы из арабских стран систематически бывали в этом районе. Один из них — Ибрахим ибн Якуб, еврей из мавританской Испании, — оставил записки о своем путешествии, часть которых сохранилась в сочинениях арабских географов XI–XIII веков. Этот путешественник был знатоком христианской Испании, а также Франции, Голландии и Германии. В 965 году он был принят в Магдебурге императором Оттоном I, с которым обсуждал различные вопросы географии. Возможность такого свидания объясняют тем, что Ибрахим, вероятно, был использован в качестве толмача двумя арабскими посольствами, прибывшими в этот период ко двору Оттона.
Свободно владея многими языками, Ибрахим широко применял расспросный метод и использовал в своем труде как собственные наблюдения, так и географические познания славянских и других народов Европы. Из славянских государств Центральной и Юго-Восточной Европы он хорошо изучил Польшу, Чехию, Болгарию и княжество ободритов. Неоднократно упоминает он и о Руси — с купцами из Руси он встречался в Праге.
Записки Ибрахима содержат довольно точное описание климата побережья Балтийского (Варяжского) моря. Он интересовался, впрочем, не только физической, но и политической и экономической географией. «Город Прага построен из камня и извести; это крупнейший торговый центр в тех странах», — сообщает путешественник. О Польше он пишет, что она богата зерном, мясом, медом и рыбой.
Арабоязычные купцы и дипломаты уже в X веке систематически бывали в нашей стране, притом не только в азиатской, но и в европейской ее части. Об одном таком путешествии рассказал Ахмед ибн Фадлан — секретарь посольства багдадского халифа ко двору царя волжских булгар в 921–922 годах. Долгое время этому выдающемуся труду не везло: он был известен в далеко не полном виде. Лишь через тысячу лет после путешествия Ибн Фадлана в Мешхеде (Иран) был обнаружен более или менее полный текст его книги.
Дипломатическая миссия багдадского халифа была ответной: в 921 году к его двору прибыл посол царя далеких северных народов — Абдаллах сын Башту с важным поручением от своего повелителя — царя волжских булгар Алмуша сына Шилки. Царь Алмуш намеревался обратить своих подданных в мусульманскую веру и просил прислать из Багдада сведущих людей, способных преподать ему законы ислама, а также построить крепость для обороны от врагов.
Путь Абдаллаха сына Башту, а в дальнейшем и Ахмеда ибн Фадлана был кружным: он проходил не по Волге и Каспию, а через Среднюю Азию. Объяснялось это многими обстоятельствами, в первую очередь тем, что владения царя Алмуша находились в среднем течении Волги; нижнее же течение великой реки принадлежало хазарскому каганату, с которым волжские булгары враждовали.
Ответное посольство халифа аль-Муктадира было разноплеменным: из его многочисленного состава один только Ахмед ибн Фадлан мог считать себя настоящим арабом. В литературе, впрочем, высказывались мнения о его греческом происхождении.
Посольству пришлось преодолеть немало природных трудностей, но оно отнюдь не являлось исследовательской экспедицией, а пользовалось проторенными путями международной торговли. «Вначале, до Бухары и Хорезма (через Иран. — Авт.), оно двигалось как обычный купеческий караван, — пишет А. П. Ковалевский. — Во время путешествия через Устюрт и заволжские степи посольство ехало с караваном в пять тысяч человек». На обратном пути в Багдад посольство следовало по несколько иному маршруту: минуя Бухару, оно совершило переход через пустыню Каракум к городу Ниса, близ нынешнего Ашхабада.
Из географических данных в книге Ибн Фадлана особенно часто встречаются сведения о реках, через которые он переправлялся. Сведений этих так много, что современный венгерский арабист К. Цегледи посвятил им специальную работу.
Эти сведения Ибн Фадлан собирал с опасностью для жизни, что доказывается следующим отрывком: «Потом мы отправились и сделали остановку у реки Джайх (Яик — Урал. — Авт.), а это самая большая река, какую мы видели, самая огромная и с самым сильным течением. И действительно, я видел дорожный мешок, который перевернулся в ней, и те, кто был в нем, потонули. И [вообще] погибло много человек из числа |наших] людей, и потонуло [некоторое] количество верблюдов и лошадей. Мы переправились через нее только с трудом».
Из книги видно, насколько оживленными были в то время сношения между народами Восточной Европы и значительной части Азии. В столице булгар Ибн Фадлан слышал от переводчика царя рассказ про индийца, приезжавшего туда по торговым делам. Встречал он здесь и купцов-русов. Притом не только встречал, но и беседовал с ними, что позволило ему описать многие их обычаи. Рассказывая своим читателям о русах, Ибн Фадлан не видит надобности объяснять, что это за народ и где он обитает. Кстати, рус, с которым разговорился Ибн Фадлан на похоронах другого руса, ничуть не удивился появлению арабов. Он даже затеял с путешественником спор по поводу погребальных обычаев.
Ибн Фадлан не бывал в северной части нынешней территории нашей родины. Но множество арабских купцов ездили туда по своим торговым делам, и собранные ими сведения становились достоянием географической науки.
На север нашей страны арабы приходили не как завоеватели, а как мирные торговцы и скупщики мехов. Несомненно, они встречались и с торговыми людьми из района Новгорода, да и сами бывали в новгородских землях. О новгородцах упоминал уже аль-Масуди. Он писал, что русские состоят из многих народов, один из них называется ладоги и ведет торговлю с Испанией, Римом, Константинополем и Хазарией.
Персидские монеты V–VI веков, а также монеты времен арабского владычества в Персии найдены во многих пунктах древнего торгового пути, соединявшего Пермскую котловину с Валдайской возвышенностью и районом озера Ильмень.
Сначала арабы приобретали меха в Болгаре — у впадения Камы в Волгу, но со второй половины IX века переносят свои операции в Чердынь (Пермь), центр процветающего государства Биармия. Из Чердыни в Персию добирались сначала не по Волге, а кружным маршрутом — по Иртышу и через Среднюю Азию. Путь в Китай вел тогда через Алтай. Поэтому аль-Ма-суди знал об Иртыше и Оби и справедливо отметил, что эти реки превосходят по длине Тигр и Евфрат.
Развитие арабоязычной географической литературы продолжалось и в XI веке, когда жил и творил гениальный сын Хорезма — аль-Бируни. Познания аль-Бируни были необычайно разносторонни, он сумел обогатить все современные ему науки, прежде всего физико-математические и естественно-исторические.
В своих трудах, написанных по-арабски, хотя этот язык не был для него родным, аль-Бируни широко использует достижения античной науки. Вместе с тем он «стремится к слиянию ее с новым знанием, добытым арабскими географами к его эпохе». В труде об Индии, где он побывал и сам, аль-Бируни с необычайной полнотой излагает географические и космологические представления жителей этой страны. Хотя физической географии в этом сочинении уделяется куда меньше внимания, чем, например, духовной культуре, в нем имеется специальная глава о реках Индии и их истоках. Для астрономической географии огромное значение имела работа «Масудовские таблицы по астрономии и звездам», содержащая обширный перечень городов с указанием их координат. Индия и родина автора— Средняя Азия — представлены у аль-Бируни гораздо полнее, чем у всех его предшественников.
Аль-Бируни сам определил рамки своих познаний, указав, что арабские географы имеют большое преимущество перед античными, ибо мусульманская культура распространилась «на запад до Андалусии, на восток до границ Китая и середины Индии, на юг до Абиссинии и страны зинджей, на север до областей тюрок и славян».
О широте его знаний свидетельствуют и такие факты. Ему было известно, что на севере есть страны, где солнце летом перестает заходить за горизонт, а на юге — области, где стоит зима, когда у нас лето. Что касается Евразии, то он имел представление не только о Балтийском, но и о Белом море и, видимо, первым из авторов упомянул о реке Ангаре и племенах, населявших район озера Байкал.