Запал в глазах девушки заставляет её выудить бумагу из-под одежды, чтобы вновь судорожно делать записи почти под диктовку.
— Стрипт-и-зерш. Проверочное слово «стриптиз», — поправляет Алису, заглядывая в помятый черновик.
Из-за угла выходит женщина мудрых лет с идеально завитыми пепельными локонами, аккуратно протягивая руки к Мане, чтобы не скинуть с плеч белую длинную шубку.
— До свидания, детка. Наконец мои выходными совпали с выходными мужа. Два дня уж постарайтесь не разнести клуб без меня.
Она оставляет на её щеке красный след от помады, тут же улыбаясь маленькой проказе сквозь тонкие губы.
— Как же мы без Вас, Раиса Валерьевна. В Ваше отсутствие у нас загадочно меньшие выручки. Так как вы убалтывать гостей нам нужно ещё научиться.
— Вы же знаете, дорогие, что не только вид ваших сладких попок способен заставить мужчин слушать, — она нежно окидывает улыбкой Алису, недоумённо сжимавшей между собой брови от вида пожилой, но ухоженной женщины, уместно блестевшей драгоценностями и блёстками на лице. — Я пойду, а то заждался, поди.
— Хороших вам выходных! Сан-Санычу привет!
Улыбка Мани спадает, как только она видит недоумённое лицо девушки, одним взглядом требующих объяснений и уже наготове их записывать.
— Это Раисочка Валерьевна, наша «мама». Она заведует бухгалтерией и баром по пятницам. Точной биографии её не знаем, но по слухам она здесь с девяностых. Успела охмурить здесь одного богатого генерала, который, кстати, нас крышует. Он её вытянул отсюда, а она обратно сбежала. Сказала, что даже в свои пятьдесят пять не может без ночной жизни и всех её страстей, ставила ему ультиматумы. В итоге он взял нас под контроль — Тёма сразу учуял в этом выгоду и пристроил Валерьевну главной. В итоге теперь заведует клубом и девочками. Мы её обожаем.
В пространство проникает небольшая дорожка из тёплого света, и из-за открытой дверистафф-зоны сквозняк проходится по бару, сбрасывая измученный записями листок на пол. Алиса спрыгивает с барного стула, огибая стойку, и наклоняется, почти становясь на четвереньки в поисках скрытого темнотой белого клочка бумаги.
— Ландинская, я не плачу сверхурочные за то, что ты сторожишь бар в пустом клубе. Дуй домой.
— Я нянчусь тут с твоей госпожой. Сейчас иду.
Дверь за Артёмом громко закрывается, и внимание Мани привлекает молодой парень, сдерживаемый охраной. Его попытки пробраться сквозь мускулистые руки двух громил со стороны кажутся очень несуразными, но при виде спокойно идущего навстречу Артёма он перестаёт брыкаться, отряхивая куртку и недовольно поглядывая по сторонам.
Маню удивило это больше обычного: это не типичная ситуация с проснувшейся памятью клиента, когда он вспомнил, где потратил всю сумму из семейного бюджета — как минимум потому, что лицо его было слишком молодым для контингента этого заведения, и раньше в свите Артёма она его никогда не видела.
— Нашла.
На барной стойке оказывается маленькая ладонь с зажатым между пальцами листком, пока второй рукой Алиса недовольно поправляет взлохмаченные волосы. Порог клуба остаётся подозрительно пустым.
— Пойдём я покажу тебе быстренько стафф, и я полетела.
Маня подталкивает её в сторону двери, косясь на вход, который был всё ещё открыт и без охраны. Любопытство кажется не таким сильным, как чувство безопасности, и в последний раз бросая взгляд на входную группу перед тем, как скрыться за дверями, она видит голову парня, заглядывающюю внутрь помещения. Его взгляд бегает по периметру зала, пока брови удивлённо не взмывают вверх, и он воодушевлённо бросается вперёд, сдерживаемый Артёмом сзади.
Маня толкает Алису внутрь комнаты и громко захлопывает дверь, боязливо приземляясь на неё всем телом.
— Ты чего?
— Голова закружилась. Наша вытяжка не тянет заказы на кальяны по выходным. Как и наш кальянщик, кстати. Слева от бара скрытая дверь — там обычно сидит наш Новруз — лютый темщик. Не знаю, как с его хитровыебанным лицом ещё не депортировали. — Она проходит вперёд, поворачивая за угол облицованной плиткой комнаты. — Отсюда начинается наша кухня. Меню у нас, конечно, не такое большое, как сама кухня, и по большей части здесь разделывают не только животных, но тем не менее Тёма повесил здесь табличку кухни. Тут и его фартук висит, — она указывает на висящий поварской фартук с надписью «kiss the cook», с исправленной «о» на «с» и весь нарочито заляпанный красным.
— Он в нём стены красит?
— Это не краска, детка, — кротко улыбается, переводя тему. — У нас всего один шеф и пару заготовщиков — чисто для стаффа, клиенты у нас особо не едят. Бывают стейк закажут на радость Шерру — это наш шеф, такой душка. Ты узнаешь о нём лучше, когда попробуешь его похмельный плов. Так. Дальше по коридору уборные для персонала, направо — гримерки девочек — оттуда мы пришли. Здание закольцовано, — они проходят дальше и останавливаются у двери, от которой и началась экскурсия. В этой части много дверей, как в лабиринте, не во все можно заглядывать. Великолепный лайфхак для новеньких: если дверь закрыта, значит туда нельзя. Даже я не знаю, что за некоторыми дверьми, а я здесь больше четырех лет.