— Ты какая-то журналистка под прикрытием или что? Для чего это?
Ответ теряется в закромах выдавленной в себя иронии, и Чеховой приходится выдать первое, что приходит на ум, — по совместительству правду.
— Я… пишу книгу…
— Ах, книгу… — певче протягивает, натягивая уголки губ в странной улыбке и демонстративно рвёт сложенную вдвое страницу. Неровный разрез словно сочится писательской кровью, невидимо стекаясь по мазолистым пальцам и тянется на пол. Туда же опадают обрывки черновика, плавно рассекая воздух.
— Ещё раз я увижу эту графоманскую ересь, я порву уже не бумагу, а тебя.
Тело реагирует мгновенно и до одури привычно: жалость к себе скапливается в глазах, досадой щипля нос. Тонкие губы еле видно подрагивают в темноте зала, куда она почти выбегает, чтобы не видеть свои оскорблённые записки сумасшедшей, по которым каблуками топчутся танцовщицы.
«Это всё мелочи» — подбадривает себя, крутя в голове лишь три слова.
«Сдохни, уродливая сучка» — эти три слова звучат тоже вполне себе подбадривающе.
Окружающая атмосфера вполне спрячет её слёзы, но плакала бы её главная героиня, нагибая сюжет повседневного реализма стянутыми стрингам и пачкой смятых купюр на бёдрах? Подбородок самовольно тянется вверх, слёзы всасываются глазами обратно, а на лице натягивается улыбка с примесью коварной задумки.
Из идеи того, как она выглядит со стороны с недиагностированной дереализацией, её выдёргивает мужчина, которому для полноты картины явно не хватало коктейля с декоративной трубочкой.
— Дорогая, будь добра, принеси нам два лонга.
По телу пробегает дрожь, а бедро словно что-то щекочет, и Алиса опускает взгляд на приспущенные от большого размера джинсовые шорты. Скользкие пальцы мужчины касаются её бедра, как бы случайно задевая обнажённую кожу, пока пятитысячная купюра ползёт под видную из-под одежды резинку трусов.
Алиса тупит взгляд, загружая всеми органами чувств информацию. Привычный крик для привлечения внимания в сверкающих неоном стенах стриптиз-клуба будет выглядеть довольно неуместно, поэтому она вовремя генерирует учтивую улыбку на своём лице и движется в сторону бара, умело виляя бёдрами.
Длинноволосая барледи помогает ей пробить заказ в систему, второй рукой добавляя сок лимона в гранённые стаканы. И подёргивает бровями, долго нажимая на кнопку «облизывание» и удваивая этим сумму заказа.
— Облизывание? Я не…
— Расслабься. Мы так называем обслуживание. Но по чеку мальчики платят как за облизывание.
Алиса вытягивает один уголок рта, выставляя два высоких коктейля на поднос.
— Нет-нет, ставь их по центру, друг рядом с другом. Ты должна будешь чувствовать поднос всей пятерней, и когда будешь снимать один бокал, второй будет устойчив и не перевернётся.
Алиса вытягивает губы от того, насколько это логично звучит, но настолько она бы никогда не задумалась о физике в такой её интерпретации.
Она вспоминает опыт семилетней Алисы Чеховой, грезившей о модельном бизнесе под укором матери, и натягивает спину назад, словно готовясь выпустить ядовитую стрелу в зал прямо из сердца.
— Пожалуйста, ваши коктейли.
— Спасибо, дорогая, — засаленная от закусок рука вновь тянется к тонкой резинке трусов, оставляя за ней ещё одну купюру.
Алиса чувствует, как в ней борются здравый рассудок и предстоящий сюжет, который она напишет для сценария голливудского фильма, в котором же сама сыграет главную роль.
Ближе к ночи резинка нижнего белья оттягивается всё сильнее, под одеждой приятно шуршат купюры, покалывая острыми углами бумаги. Голову не покидает мысль, что лёгкие деньги — грязные, но оправдание находится сразу же — здесь есть душ.
На языке — привкус эйфории и зелёного яблока, которым её угостила Валери, умело жонглирующая тремя полными шейкерами с чем-то дорогим за баром.
В дорожке из софит до стойки она проговаривает заказ про себя, чтобы не забыть вымудренное название спиртного до прихода на бар. И оно тут же слетает с губ в глухом крике, когда тяжёлая рука проходится по её бёдрам, шлепком оставляя неприятный осадок в душе.
За ней оказывается «самодовольное напыщенное рыло» (именно так она опишет его позже), присвистывающее от робкого взгляда и тонких форм.
— Фреш ананасовый. Хочу, чтобы девочкам было вкусно.
По части зала тут же проходится тяжёлый басистый смех от его любезности, и Алиса стискивает зубы, чтобы не вонзится ими в его парфюмированную глотку.
Виолетта между выступлениями находит Алису в углу гримёрки. Чашка её лифа прилипает к груди от слёз, которые Чехова умело роняет туда в сочувствующих объятиях новоиспечённой подруги.