Алиса, жадно глотая воду из гранённого стакана, откашливается.
— Что?
— Тебя выкупили в приват.
_______________________________________
*Алиса на сцене танцевала под Arctic Monkeys — I Wanna Be Yours
Глава 8
— Что? Нет.
Она спрыгивает со стула, медленно отклоняясь в сторону. Маня придерживает её за тонкие плечи, убаюкивающе поглаживая ладонью.
— Дорогая, час привата стоит как три наши смены вместе с чаевыми. Интим запрещён, и все клиенты об этом знают. Исключение — только для «своих», приближённых Тёмы, но он не допустит, чтобы это произошло, потому что как минимум ты не обследована ни физически, ни психологически. Он будет следить за камерами, чтобы с тобой ничего не случилось. Это выгодно и клубу, и тебе.
— Нет, нет, нет… Ни за какие деньги.
— Только представь, какой сюжет… — Маня переходит в тяжёлую артиллерию, нашёптывая ей путь к её главной мечте, к которой она в действительности не готова. — Ты сможешь на собственной шкуре прочувствовать всё то, что проживаем мы каждый день: и адреналин, и эндорфины, и страсть… Это тебе не опишет ни одна здешняя девочка. Ты сама должна это прочувствовать, понимаешь?..
У Алисы по инерции вздёргивается вверх подборок, и кровь приливает к лицу от решимости.
— Куда?
— В шестую.
Девочки подбадривающе провожают её до привата, насвистывая о том, какая она красотка. В этот момент Чехова чувствует себя частью чего-то великого и неправильного — от того так заманчиво виляет бёдрами к неизвестности. Она мнётся, прокручивая в голове сотни возможных исходов сюжета за тяжёлой бордовой портьерой, и всё же пересиливает себя, шагая в темноту неуверенно, но с большими надеждами.
По ту сторону она видит лишь вальяжно раскинувшийся на диване силуэт, внешне немного притягивающий её своей расслабленностью и непоколебимостью. Спортивное телосложение, короткая стрижка и тонкие пальцы, гуляющие по обивке в призывающем жесте. Смущает Алису лишь одежда: костюм с вертикальными полосками отдает спорт-шиком в пространстве маленькой комнатки привата и не вписывается ни в интерьер, ни в заявленный дресс-код заведения.
— Залетай.
Она осекается, и вместо шага вперёд заносит ногу назад, прижимаясь к портьере. В луче света, падающего на его избитые руки, она видит карие и донельзя наглые глаза, которые в последний раз видела перед заточением в этот узаконенный бордель.
— Какого чёрта?
— Может, хоть так ты со мной поговоришь.
— Дороговато же тебе обходятся наши тюремные беседы.
— Ты меньшего и не заслуживаешь.
Алиса осекается, пережёвывая сказанное. Двойственность его слов ставит её на паузу, чтобы сделать выбор в пользу того, что она действительно хочет услышать.
Тихонов встаёт. Алиса делает ещё шаг назад, натягивая портьеру за собой. Её подбородок поднимается вверх, указывая ровно на его лицо, так неожиданно близко подобравшееся к ней.
— Давно таких премьер не было, — Артём закидывает в рот горсть солёного попкорна, пережёвывая его вместе со сказанным. Вытянутый во весь рост на стуле, в любимой позе с закинутыми ногами на стол, он ждёт реакции охранников, замявшихся в неловкости ситуации, происходящей на мониторах камер из комнаты номер шесть.
— Я заберу тебя отсюда.
Алиса смеётся: громко, заливисто, демонстративно запрокидывая голову перед ним. Смеётся прямо в лицо и в секунду выравнивает улыбку в злобный оскал.
— Тебе не кажется это абсурдным?
— Я не думал, что Артём сделает тебя проституткой. Свой долг я выплатил, поэтому перед ним я чист и свободен.
— Напомни, пожалуйста, за что он списал твой долг? Уж не за мою ли поимку и доставку? В прочем, это уже не важно, потому что я никуда отсюда не собираюсь. И я не проститутка.
Его лицо настойчиво загружает ответ, но из перебора матерных слов он лишь немного скулит.
— Ты… ты серьезно?
— Абсолютно, — она увиливает от его силуэта и становится прямо под камеру, заглядывая в неё. — Кормят, одевают, платят… всегда есть собеседники… и столько хобби новых появилось.
— Дрочить мужикам за деньги ты называешь хобби?
— Я не делаю этого.
— Тогда за что тебя платят? — он делает шаг, уменьшая расстояние между телами. — А? — его озлобленное выражение лица даже в темноте комнаты краснеет, и Алиса невольно пятится назад, когда горячий воздух от его выдоха доходит до неё мурашками по телу.
— Я… здесь официантка…
— Ты? Не смеши меня, — он отстраняется, брезгливо окидывая её взглядом. — Такие как ты, выигравшие эту жизнь с богатыми родаками, только и умеют, что плеваться на всех, кто живет дальше Садового. Ты, которая разводишь пальцы веером при виде обслуживающего персонала, называешь официантов блюдоносами, жалуешь на минуту опоздания курьеров, будешь мне заливать, что бегаешь тут в фартуке этой же «блюдоноской»?