Алиса оборачивается к заплёванному зеркалу: её чёрный, идеально уложенный днём парик криво сидит на голове, небрежной чёлкой спадая на глаза. Макияж главной героини смазан слезами от холодного воздуха и адреналина, возникшими из-за брата и его друзей. Зачем она вообще пошла вытаскивать его, если у него всё это время был покровитель со связями?
В зелёных глазах её брата, смотрящих в упор на неё через зеркало, вопросы остаются без ответов. Двери покорно отворяются, когда он хватает её за руку и держит другой пятернёй ключи, готовый к защите или нападению. И спокойно выдыхает, когда в тамбуре всё же никого не оказывается, кроме едкого табачного дыма от окурка дешёвой сигареты, которую, скорее всего, пару минут назад курил сосед из двадцать седьмой.
— Быстрее заходи.
Он тут же прислоняется ко входной двери изнутри, ещё раз проверяя, на все ли обороты она закрыта. В полутьме коридора он встречается с поблескивающим недоумением во взгляде сестры.
— Что это было? – почти шёпотом произносит она, унимая подрагивающее от эмоций выражение лица в желании заплакать навзрыд от испуга. — Что это, блять, было!? Марк!
Она истошно бьёт его в плечо, в грудь, по рукам, и замахивается ладонью к лицу, пока парень не успевает схватить её худое тело и крепко прижать к себе в желании защитить.
— Тише… тише…
Его голос убаюкивает наравне с движениями, покачивающими из стороны в сторону. Она нащупывает в темноте клавишу выключателя, и тёплое свечение тут же бьёт их по лицу внезапностью. Алиса заглядывает в глаза брата, поочерёдно смотря на каждую черту до боли знакомого родного лица, и он только сильнее прижимает её голову к своей груди, костями больно упираясь ей в висок.
— Прекрати! Объясни мне…
— Я всё тебе объясню, обещаю. Только дай мне отлить и перевести дух, — он скрывается за поворотом комнаты, выкрикивая из ванной комнаты слова, доходящие до неё отрывками. — Поставь пока чайник.
«Её чуть не похитили, а он собирается пить чай».
Она несколько секунд всё ещё стоит в собственной тени в коридоре, пока не сбрасывает усталость вместе с трижды проклятыми сапогами, а осеннее пальто оставляет лежать под ногами в уличной грязи ковра.
Разодранные в коленках бронзовые колготки пропитаны кровью, с каждым шагом причиняя еле стерпимую боль. Она принимается обрабатывать раны найденными в аптечки остатками перекиси, поджав коленки то ли для удобства, то ли от досады.
Голова устало облокачивается на стену, пока Алиса, крепко обняв себя за ноги, мостится на табуретке и молча всхлипывает. Глаза с застывшим стеклянным взглядом упираются в кухонный фартук, рядом с которым истошно ревёт свисток чайника.
— Ты чего?
Марк недовольно поворачивает вентиль газовой плиты, избавляясь от назойливого звука, который беспокоил Алису в последнюю очередь.
— Эй…
Его рука опускается на её плечо, не вздрогнувшее от касания холодных рук. Узоры грязи на противоположной стене всё ещё успокаивают её сердечный ритм. Марк садится на корточки перед сестрой, и ему бросаются в глаза разодранные в кровь коленки с запёкшейся грязью и остатками ваты. Лицо её, совершенно безучастное к происходящему, отвёрнуто к окну, в котором она глазами ищёт запутанный в шторах серебристый полумесяц.
Он находит в шкафу с посудой её любимую чашку, подаренную им на один из праздников пару лет назад, и заваривает в ней половину упаковки аптечной ромашки. Крепко настоянный напиток с обжигающим паром растапливает её холодное выражение лица, и она переводит взгляд на брата, который уже немой мимикой извиняется за произошедшее.
— Во всём, что произошло, ты не должна была учувствовать. Я бы не звонил тебе, если бы знал, что он достанет нас с пацанами. В прямом смысле.
От одного воспоминания выражения лица его босса Алиса вздрагивает. Выжидающе подробностей делает глоток крепкого отвара.
— Это был Артём. Наш босс. Не от его лица обычно ведутся дела, но он их нам создаёт, так скажем. Он смотрящий по северному, и чтобы ты сильно не вникала, скажу, что он один из самых ебанутых отморозков, о которых только слышал криминальный мир Петербурга. А может даже и больше.
— Зачем ему была я?
— Скорее всего он хотел тебя в качестве залога. Мы просрали одно дельце, которое он подкинул нам вчера вечером, и крупно влипли. Он со своими связями достал нас конечно, но не по доброте душевной, а потому что мы теперь ему должны полтора ляма. И потребует он их в кратчайшие сроки. И не самыми человечными способами. Ты здесь не при чем. Ты просто попалась под горячую руку. Я даже не мог предположить, что он скажет такое. Хотя, зная, что он мог сделать, он выбрал по крайней мере гуманное.