«Должно быть, поезд мстит, что я в него не зашел. Повелитель желаний сделал мне такое одолжение – остановился у меня перед носом, а я не соизволил войти!»
Раза три за ту ночь совсем рядом проходила большая кошка, но зоология и классификация видов напрочь вылетели из мозгов после удара. Так что я даже не вспоминал об опасности. Ночные протуберанцы, казавшиеся в нормальном состоянии чудовищными проявлениями ада, сейчас жили своей жизнью далеко в стороне от меня. Нигде не находилось покоя, ничто не убаюкивало боль, и было нужно принимать меры.
– Куда вы утащили мое вино? – глухо ревел я на незримых обезьян. – Сейчас напился бы и помер. Последнее у меня отобрали!
Все же одна закупорка нашлась, и я выпил до дна, не ощущая ни вкуса, ни запаха.
Минут через пять боль сделала шаг назад, но подвела память – с того момента я вплоть до самого утра перестал помнить, что происходило.
Глава 28
Охранник не просто учуял от меня алкоголь, он еще стал свидетелем позорной сцены, в которой я валялся между чугунным колесом и бамбуковым сосудом в абсолютно невменяемом состоянии и со светящимся факелом возле головы. Охранник заметил, как серьезно повреждена моя башня, и ему не осталось ничего другого, как наложить мне повязку. Казнить мое убогое тело было ниже его достоинства – еще до его прихода мною хорошо наигралась судьба. Я стал бредить, и мне казалось, что некоим образом моя сохранность связана со стабильностью самого охранника, с его уверенностью в себе. Такая мысль появилась у меня еще в «D». Будто моя жизнь и существование охранника связаны воедино. Трус, ведь я боялся признаться, что мне туго в одиночку, поэтому-то хотелось думать, что я нужен охраннику.
Все это фантазии! Мы с Маем не раз видели, как не моргнув глазом цербер уничтожает провинившегося. Верно, мы с другом послушные, ходим по тонкой веревочке, осторожничаем, держимся за жизнь, и это хранит нас. Но говорить, что охраннику нужен я или что он симпатизирует Маю, – примитивный самообман!
– Не нагружай голову, – прервал мои раздумья страж, – у тебя дергается лицо, и я понимаю, что вслед за грубым нарушением правила об алкоголе ты засоряешь мозг скверными мыслями обо мне. Это за-пре-ще-но! Подтверди, что ты понял мои слова.
– За-пре-ще-но, – передразнил я, но охранник не уловил насмешки.
– Откуда у макак колесо от поезда? – простонал я свой вопрос.
Ответом страж себя не утруждал. Геометрически ровный причесанный бок его головы обратился в мою сторону, и до меня донеслось очень отчетливое:
– Убью!
После короткой паузы он добавил:
– Тебя, макак и любого, кто нарушает правила. Теперь о деле: прочтешь задание, когда начнешь соображать! Сейчас для тебя лучшее лекарство – это средство из человеческого арсенала: «клин клином».
С разворота в мою до тех пор целую челюсть охранник ударил, не глядя. Засверкали искры, потом туман и повтор недавнего сценария с пробуждением и непрерывным гулом. Но его урок меня взбодрил, и моя мысль понеслась быстрее.
Глава 29
Ночка выдалась на славу: закупорки с вином будто сами сыпались под ноги, и впервые за все время я негодовал по поводу отсутствия хорошей компании. Я был бы рад слышать женский смех, шутки, хотя для компании подошел бы и Май.
Макаки что-то про меня поняли и сочувственно подбрасывали бамбуковые трубки без прежних покушений на мою личность.
– Животное племя, – разносились по джунглям мои возгласы, – веди меня к людским дикарям, чего они прячутся по щелям? Я сегодня души добрее!
К моему изумлению, в этом краю обнаружился дикарь-человек. Настолько уникальный в своем роде, что ему даже не подходило определение «дикарь». Мужик средних лет с рыхлым лицом и в необычных очках-сетках, улыбаясь, сам вышел ко мне. Боже мой, как давно я не видел улыбки! Пусть и улыбался мне этот тип неискренне, мне нет дела. Я был рад, что человеческая раса наделена таким великолепным даром – улыбкой!
– Вам пришлась по душе моя настойка?
– Какая настойка? А-а-а, вино-то?! Хорошо отключает, благодарю. Как вас зовут? – мужик увидел протянутую руку и поспешил вытереть свою от пота.
– Ребел! – ответил мужик с той же улыбкой. От рукопожатия затряслись его бугристые щеки, и лицо сделалось похожим на желе.
– Ваше имя я слышал, когда вы бредили, – добавил он.
И что я еще наговорил? А этот тип не соизволил мне помочь, тоже мне человек.
– Бунтарь, что ли, – уточнил я и сразу перешел на «ты», – не похож ты на повстанца.
– Зеленые каски отошли в прошлое, в дремучую историю… – собеседник, похоже, был грамотным. – Да потом и мы с вами не в самом отсталом месте, так ведь?!