Тут кто-то утер мои слезы, проведя по всему лицу шершавой ладонью.
– Это еще что? – послышался испуганный мужской голос, мгновенно прервавший всю песню сердца. Я мотнул головой, и глазам вернулся фокус. На меня смотрело худощавое небритое лицо, подробностей которого не было видно, – человек стоял против света. Секундой позже я рассмотрел, что незнакомец слеп. Он был обращен к земле не лицом, как я, а, наоборот, спиной и своими бельмами пялился в мою сторону, но будто бы смотрел сквозь меня. Я инстинктивно отпустил руки, и половицы стали медленно сдвигаться. Пока они сближались, я обратил взгляд на другое. Рельсы и шпалы пролегали по воздуху. Еще немного, и я стал различать, что они шли не по небу, а по железному мосту. Все это время я был так упоен неземной красотой, что не замечал наскучивших железок.
Небритый тем временем метнулся вправо и затрещал кому-то:
– Кажется, ребенка днищем подцепили? Откуда здесь дети?
Ему что-то неразборчиво ответили, должно быть, по рации.
– Что толку? Колесные пары, реле я проверил, неполадка надуманная. Дитенка глазами надо смотреть – я не полезу! Только быстрее, может, еще жив, изревелся весь, бедняга!
Еще один ответ.
– Только если жив, мне отдайте – я выхожу! Клянусь, я нашел, значит, мой – пусть кривой или без ног. Да чтоб ваш поезд… – детей уже давят, ироды!
Спинным мозгом я почувствовал опасность, где-то случилась нестыковка. В переднем вагоне послышались быстрые шаги в мою сторону, распахнулась дверь, и оттуда вышел высокий стройный мужчина средних лет в форме главного машиниста и с усиками на правильном лице. Усики смотрели вверх и создавали видимость улыбки даже на угрюмой физиономии. На блестящей нагрудной бляхе красовалась та же надпись, что и на колесе, которое однажды благословило мою голову. Одна рука у машиниста была занята револьвером, другая рацией.
– Вы… наш недавний пассажир, не так ли?
Я открыл было рот, хотя не понимал, что говорить, было неясно, на каких условиях Стив меня сюда пустил.
– Экс-хозяин Прайд-Роял, если не ошибаюсь! – поправился аккуратный машинист.
Манер ему было не занимать. Голос был бархатистым, как у швейцара.
– Все ли с вами в порядке?
– Ага!
– Тут механик беспокоился. Чудаку померещился задавленный ребенок под вашим вагоном. Какой абсурд, однако. Рабы так примитивны!
Машинист повернул голову в сторону и стал по рации убеждать, что ребенка нет и быть не может и что безглазый механик обнюхался вредных ароматов из-под моста и пора, дескать, его переводить в Прайд-Роял узловую, чтобы самооценка его поднялась и он перестал видеть воздушные замки.
Я в растерянности слушал диалог по рации, и взгляд невольно упал за фуражку машиниста, на его волосы на висках – безупречная стрижка, волосики назад.
– Извините уважаемый, за задержку поезда, – прервал мою догадку машинист, – нас проинформировали о неисправности, и пришлось заехать на мост. Там снизу естественный свет – лучше просматривается.
Машинист кашлянул, наверное, поняв, что для слепого работяги что свет, что тьма – одинаково, и все же продолжил.
– Газы, понимаете, ядовитые. Механик, бедняга, быстро ослеп. Но ничего, пусть он приходит в себя, а мы через минуту тронемся. Да, вот еще что, – поправился машинист, – ваш, кажется следующий вагон. Этот так… некомфортный. Однако не буду вас утруждать, сам выясню у этого Сти-ва.
Последнее слово звякнуло жестче остальных. Машинист, сохраняя дежурную усы-улыбку, распахнул дверь в соседний вагон, вышел и аккуратно прикрыл дверь, но до конца не захлопнул. Холеный тип спешил поговорить со Стивом. В соседнем вагоне послышались резкие голоса. Я подбежал к двери, чтобы послушать. Спор шел обо мне: дескать, в вагоне полно запахов, и значит, лазили под половицы. Многих слов было не разобрать, но казалось, машинист хотел вытребовать у Стива больше денег. Говорил, что раб-механик может пожаловаться куда надо и придется приложить немало усилий, прежде всего денежных, чтобы урегулировать вопрос.
Стив вспылил и заспешил в сторону моего вагона, бубня, что я только и годен, что кидать мячи и ходить под каблуком бестолковой куклы.
По-прежнему под впечатлением от прекрасного сада, я и думать не мог о безумной погоне за мячами, монетами, о тщеславной жене и плаксивом сыне. Страшно, что ближайшее будущее сулило мне эту судьбу! Стра-шно!
Выскочив в тамбур, я встал рядом с дверью в прежний свой вагон. Тут дверь с силой распахнулась, чуть не убив меня, и один за другим мимо пронеслись Стив и машинист. В этот момент поезд тронулся, и стало слышно, как две пары ног побежали в локомотив. В том, что сегодня такое происходит, машинист обвинял черта; поезд будто сорвался с цепи. За какую-то минуту мы разогнались до невиданной скорости. Издали я слышал потасовку – кажется, виной внезапного ускорения был слепой механик.