– Наш отец пока не хочет тебя видеть, и тебе придётся посидеть в камере до того, как отец надумает тебя увидеть.
– А зачем я ему? И кто ваш отец?
– Ты чего, совсем не читал библию? – спросил проводник.
– Ну, только когда был маленький, а потом как-то не доводилось её читать, – ответила душа Никиты.
– Ах, ну да, ты же у нас самая чёрная душонка на свете, и откуда тебе знать нашего отца, – ответил проводник, а после продолжил: – Нашего отца зовут Люцифер, а вы его часто называете Сатана.
– Значит, это всё правда, что существуют ад и рай? И что суд божий есть, – сказала душа Никиты.
– Ха-ха-ха, – засмеялся Мурмур. И продолжил: – Я знал, что ты черна аж до ужаса, но, что ты неуч? Это перебор, тебя только что вывели из суда, где решили, что ты ВИНОВЕН. А сейчас мы с тобой в аду, тут нет чертей и огромной сковороды, здесь есть только куча демонов со своей иерархией и наш отец, – сказал проводник.
– И что, он тоже будет меня судить или пытки назначит, – спросила душа.
– Но это мне не известно, отец сам решает, что делать с душами, и мы ему не указ, – сказал проводник.
Душа не заметила, как весь разговор они просто стояли в огромном зале, где Люцифер выносит свои приговоры и где очень много кресел, стоящих в огромных рядах, а у самой длинной стены стоял огромный трон в виде костей и был весь чёрного цвета. В общем, жуткое зрелище, пол зала был каменным. Стены были выложены булыжниками, на стенах крепились факелы, а под потолком пара окон.
– Ну, хватит трепаться, пошли, время идёт, мне нужно работать, – сказал проводник.
– А что, в день много душ, – спросила душа Никиты. – По разному, смотря сколько душ судить будут, – ответил проводник. Пройдя по тёмному коридору, дойдя до открытой двери, проводник повернулся к душе и сказал:
– Входи, это теперь твои апартаменты, пока отец не решит, что с тобой делать, а там видно будет, – сказал Мурмур.
– А какие наказания примерно он выносит, – спросила душа Никиты, входя в свою камеру.
– Наказания бывают разными, в зависимости от его настроения и смотря на то, что сможет пройти душа, то есть готова ли душа прислуживать ему вечно, всё будет зависеть от тебя, – закрывая двери, сказал проводник.
– Я готов вечно ему служить, – прокричала душа Никиты и продолжила, – я его не подведу, будь уверен, я готов на всё.
– Ага, мы это увидим, как ты выполнишь своё обещание, – cказал Мурмур почти самому себе, так как уже далеко ушёл от камеры, где заточил душу Никиты. Когда душа Никиты осталась одна, ей стало немного страшно. Сама камера была жуткой, грязной и сырой, у стены стояла каменная лежанка, и больше ничего в камере не было, ну, не считая окна, которое совсем не светило. Было сразу понятно, где ты находишься, ведь на земные камеры она совсем не была похожа, и тюрьма была совсем иная, чем на земле, и всё другое. По ходу весь тот мир, который был на земле, рухнул, и надо было как-то выкручиваться и остаться на плаву.
7. Разговор между камерами
Пока душа Никиты размышляла о том, что его ждёт, и о том, что он сделал за свою короткую жизнь, и что ему это никогда не исправить, и вообще, сколько времени прошло и что это всё значит, или это просто сон, и сейчас он проснётся, а рядом все его родные, и ему не придётся делать никаких выборов. Вдруг душа Никиты услышала чей-то голос, зовущий в темноте.
– Эй, напротив, подойди к двери, – сказал кто-то. Душе Никите не хотелось никуда идти и поэтому она сидела на месте. – Эй, напротив, ты чего, оглох, подойди к двери, нужно поболтать, – сказал кто-то.
Душа Никиты поднялась очень медленно и побрела к двери. Посмотрела в дверное небольшое окошечко, в коридоре никого не было, лишь тусклый свет от факелов.
– Эй, ты здесь, я слышал твои шаги, – сказал кто-то из другой камеры.
– Да, я здесь, – ответила душа Никиты.
– Слушай, как тебя зовут, меня – Максим Спиридонов из Оренбурга. А ты кто? – спросил его кто-то.
– Я – Никита, тоже с Оренбурга. – И между камерами наступила тишина, вдруг душу Никиты как осенило, что это его друг детства, который жил там же, где и его родители, только в соседнем подъезде, и который умер три года назад из-за пьяной драки у себя дома, когда родителей не было дома. – Макс, – закричала душа Никиты, а после продолжила, – ты же умер?
– Да, верно, но, если ты здесь, значит, ты тоже мёртв? – сказала душа Макса.
– Да, это так, я толком ничего не помню, помню с предками поругался и то, что меня сильно корёжило, а после увидел себя со стороны и весь цирк, который тебе, наверное, известен, – ответила душа Никиты.