Главу оппозиции в известном посольстве уже давно заточили под будущее премьерство в обновленной республике. С частью полиции, армии и партизанами тоже было оговорено, что все они получат посты и награды за помощь в народной революции. Но были еще непонятные, хотя вроде и малочисленные отряды, носившие красно-черные нашивки, и глухо говорившие о земельной реформе, но они вроде не сильно светились в местной жизни, и даже вроде охотно взяли коробку зелено-голубых повязок, а за это позволили зелено-голубыми оппозиционерам использовать свой гимн - весьма бодрую песню, про то, что на рассвете расцветут самые красивые цветы, но для этого надо много работать, и посему, советник по культуре посольства под матрацем записал их в союзники. Знал бы он, что несколько месяцев назад к красно-черным бородачам прибыла партия оружия вкупе с тремя инструкторами, которые соображали не только в оружии, но и в революциях. Ведь в стране, откуда они приехали, этих революций было аж три штуки всего за двенадцать лет.
Сигналом для революции, должна была быть заваруха во время "Дня говядины", и коварный советник по культуре придумал глобальную провокацию: одним ударом достигалось сразу две цели. Во-первых, поднималась смута, а, во-вторых, гаучо после инцидента наверняка станут врагами существующей власти, а гаучо в этих местах - это была сила.
Главным сигналом к партизанским отрядам, тайно стягивающимся к столице, должны были быть подожженные специально обученной толпой постройки на окраине, но специально обученную толпу надо было прятать в настоящей бунтующей толпе. И тут была нужна настоящая большая провокация, и она не минула состояться.
Накануне парада племенных быков, апофеозом которого было прохождение благородных животных и их, разряженных в пух и прах, хозяев мимо трибуны, набитой местным истеблишментом во главе с диктатором в структуру, имеющую отношение к "глубокому бурению", поступил сигнал. Сигнал был о том, что к одному из быков будет привязана бомба, причем, с подрывной целью, а именно - исполнить генерал-капитана. А далее начались награждения непричастных и наказания невиновных, то есть обычный бардак, какой бывает, когда начальства много, но оно толком не знает, чего хочет...
Рота личной охраны генерала занялась зачем-то уничтожением бродячих собак, хотя при этом доставалось и обычным хундам-комбатантам. Единственный летающий вертолет дворцовой охраны, месяцами стоящий на приколе (так сказать палочка-выручалочка диктатора на предмет сбежать, если что), поднялся в воздух и рухнул с высоты нескольких метров. Бензин из баков таинственным образом испарился, причем это не отражалось на приборах, вплоть до того момента, как заглох двигатель. Жандармерия и охранка бросились обыскивать быков, торжественно входящих в город, а заодно и гаучо, что вылилось в грандиозную драку со стрельбой, в которой участвовали и гаучо, и альгвазилы, и быки (быки не стреляли).
Но вся эта заваруха вылилась в толпы народа на улице, кричащие почему-то не "Да здравствует наш новый демократический эль президенте доктор Кусано", а и вовсе "Бей гринго".
А в это время к советнику по культуре, с головой окунувшегося в формирование будущего правительства, пробился на разговор командир подразделения Морской пехоты, охранявшего посольство. Капитан с редкой фамилией Джонс был опытным воякой, прошел Вьетнам, и одно время имел там отношение к контрразведке, о чем советник некогда прочитал в его досье.
Так вот, капитан Джонс доложил советнику, что песня "про цветочки", которую поет полгорода, на самом деле называется "Красное знамя", и это песня коммунистов из Европы. И то, что в партизанской среде стало модно приветствие "Бей гринго", на которое следовал ответ "Смерть капитализму", очень и очень пахнет коммунистическим влиянием. А когда раздраженный культурник потребовал какие-либо доказательства, более серьезные, чем песенки про птичек, капитан достал из принесенной с собой камуфляжной сумки короткий автомат, смутно похожий на "Узи". Это был чешский пистолет-пулемет SA-26, прозванный латиноамериканскими партизанами "Che", оружие широко поставляемое на Кубу со времен разгрома десанта гусанос на Плайя-Хирон в 1961 году, но до сих пор популярное.
А революция развивалась по плану, горели уже предназначенные для оного строения на окраинах, и диктатор уже случайно погиб от шальной автоматной очереди и двух просто контрольных выстрелов в голову, и в город входили встречаемые восторженным народом партизанские колонны. Над колоннами развевались красно-черные знамена с перекрещенными мачете, и звучала, переливаясь над домами и парками столицы, задорная и героическая "Бандьера Росса".
А тремя днями позже, тепло попрощавшись с компаньерос, группа товарищей из далекой страны - родины радио и медведей, отбыла на рыбачьем судне в открытое море. Больше их никто никогда не видел... По крайней мере в этой стране
P.S. Советника по культуре перевели на должность ступенькой ниже в посольство в Монголии. И всю жизнь после этого они ненавидел песню "Бандьера Росса" и партию Зеленых.
<p>
<a name="TOC_id20251698"></a></p>
<a name="TOC_id20251700"></a>Глава 43. Операция "Зоопарк"
Как-то раз офицеры из разных частей, приехавшие на переподготовку, коротали время перед мандатной комиссией в актовом зале и, естественно, травили анекдоты. И тут прозвучал анекдот, являвшийся на то время свежайшим и, я бы сказал, смелым...
" Перед колхозной ярмаркой в сельсовете идет совещание: мол, какой товар можно повести на продажу без ущерба для хозяйства. На что председатель заявляет: "Есть две новости - плохая и хорошая. В наличии есть только навоз. Но его много..."