Я уже утром, лежа в постели пыталась вспомнить, но так и не смогла ничего вспомнить из того, что мне снилось ночью. Только чувствовала, что что-то очень хорошее? Поэтому, еще лежа в постели, я мечтательно улыбалась, думая почему-то о сне. Хотя сон я так и не вспомнила, как не пыталась.
Я еще полчаса повалялась в постели, потом все же решила подниматься. Встала, сходила в ванную, затем на кухню, а уже после стала перед зеркалом, привела себя в порядок и решила, что можно выходить на улицу. Так начинался мой очередной день на базе.
Глава 12
Но перед тем как выйти на улицу, я все же решила позвонить Олегу и сказать ему, что хочу с ним встретиться.
У меня появилось несметное количество вопросов по нашей работе. Но вчера, при чужих людях не хотелось их поднимать, было не до этого. И эти люди все-равно не поняли бы, о чем идет речь, поэтому я не стала ничего говорить. Я хотела у него узнать: как мы будем все же решать, и в какой срок? А вопросы назрели очень серьезные, просто катастрофические, так мне казалось.
Я в уме подготовила речь. Позвонила своему начальнику на сотовый, и начала:
— Здравствуйте, товарищ начальник!
— Здравствуй, Люба! Что опять случилось? — ответили мне.
— Да еще ничего не случилось, — в тон ему ответила я и продолжила дальше:
— Я бы хотела попасть к вам на прием. У меня опять накопилось слишком много вопросов и к вам и к нашей работе. Когда у вас появиться для меня время, чтобы нам с вами поговорить?
Видимо я уж очень удивила своими словами Олега, потому что после моих таких слов сразу стояла тишина, потом я услышала вздох, затем только появился изменившийся голос, который спросил меня:
— Ведь что-то все-таки случилось, раз ты настаивать так на встрече? Приму, конечно, сейчас без проблем! Жду.
И после этих слов в моей трубке пошли короткие гудки.
Я положила телефон в карман и улыбнулась. Ведь мой начальник очень занятой человек, особенно теперь, когда все проблемы с формулой уже решены наконец-то. Станет намного проще нам работать, зная ее.
Наверное, я его уж слишком заинтриговала своими словами, раз меня так сразу пожелали увидеть.
Я закрыла свой домик на ключ и пошла в сторону кабинета своего шефа.
На улице было пасмурно. Моросил мелкий противный холодный дождик. Возвращаться назад за зонтиком не хотелось. Я решила, что не сахарная — не растаю, и мелкими перебежками побежала к административному корпусу нашей базы.
Меня там уже ждали в кабинете, и как мне показалось, с настороженным взглядом.
Я прошла к стулу, который стоял у стола и села, посмотрев в глаза начальника, спросила:
— Ну что? Поговорим наконец-то?
— Поговорим! — согласился он со мной и, не удержавшись, спросил:
— А что все-таки случилось?
— Да, пока, ничего, — начала я издалека, а потом задала вопрос своему шефу, сидевшему и смотревшему на меня в ожидании:
— Скажи, Олег, если мы поднимем в воздух наш аппарат, что он будет делать, когда начнет падать вниз? И что будут в нем делать люди в этот момент?
Ведь он находится не высоко над землей, и парашюты им не пристроишь? Ведь это будет просто смешно! Скажи, люди в нем просто погибнут? Мы не подумали о защите людей в такой ситуации? Мы просто про эту ситуацию не вспомнили? А от них останется лепешка? Кому нужен тогда такой транспорт? — выпалила я сразу всю свою новость ему.
После моих таких слов мой начальник очень долго молчал. Слышно было даже, как летают мухи над нашими головами. Я ждала ответа на свои вопросы, а мой шеф почему-то продолжал молчать. Мне показалось, что он ушел в себя. Сидел и думал о чем-то, о своем.
И тогда я не выдержала этого молчания и заговорила снова:
— Чего молчим? Какая у нас защита от аварии? Как мы оградим людей от таких ситуаций? Зачем тогда такое средство передвижения, если в него садись и бойся, что назад можешь не вернуться? А?
Повторила я опять свои вопросы, в надежде, что услышу хотя бы какой-нибудь вразумительный ответ, но в кабинете опять воцарилось молчание. И я уже с недоумением посмотрела на Олега.
Неужели я его так сильно удивила, что он так долго не может прийти в себя? Но я ждала, когда же он, наконец, заговорит, и что он мне ответит? А мой шеф кажется, находится в ступоре.
Я решила тоже помолчать, чтобы дать ему прийти в себя от моих вопросов. Я смотрела ему в глаза, пытаясь понять: о чем же он все-таки думает?