Правды ради стоить отметить, что слухи о Валерии являли собой не что иное, как кривотолки, и веровать в них было удовольствие для дураков. Но даже смышлёный человек, слыша пару и более нелепых россказней про «чудовище» заключал, что они появились неспроста. И все они – как орудия достижения определенных целей – являлись искаженными. Одни были намеренно преувеличены, другие преуменьшены. Истина же заключалась в эксцентричности Валерии. Она была просто раскована – до тех границ, в пределах которых чувствовала себя комфортно.
В глубине души Валерия чувствовала себя великой актрисой божественного театра и ради правдоподобного исполнения роли шла на грандиозные перевоплощения. Она неукоснительно придерживалась высоких моральных ценностей, любила живопись и посещала все культурные мероприятия, использовала высокопарный слог, выливавшийся в эффектные речи, олицетворяла собою нежность, плавно двигалась и грациозно мыслила. В кругах более свободных ругалась как сапожник, пила спиртное больше иного мужика, участвовала в пьяных, грязных, потных оргиях, обольщала, обманывала и крала, угрожала, шантажировала, спала в неглиже в общественных местах, спорила на деньги, дралась, даже участвовала в противоправных деяниях. Но стоить отметить, что она всегда играла выдуманных ею персонажей. Возможно, это объяснялось ее молодостью и поиском себя как личности. А быть может, это было вызвано ее страстным желанием проведать все на свете, чтобы с уверенностью говорить об этих делах как человек, знающий, переживший. Как бы там ни было, она еще ни разу ни прислушивалась к своему сердцу. И, не смотря на богатый жизненный опыт и пережитые события, так и не смогла понять, что действительно хочет взять для себя в этой жизни, пока не встретила Петеньку.
Слухи и бытующие, сложившиеся в умах убеждения рушились, когда Валерия Афанасьевна, словно праздник, являла себя обществу, чтобы люди насладились ее совершенством. Красота Валерии была очевидна. Одни только глаза – большие, проницательные, всепоглощающие напоминали наполовину взошедшее солнце, а цвет их был между зеленым и серым – они очаровывали и превращали толпы мужчин в рабов, готовых на все только ради возможности вдохнуть воздух, которым эта женщина дышала. Но ее истинная красота заключалась в гармонии всех составляющих, и в результате сильные стороны Валерии Афанасьевны, с точки зрения эстетики, отвлекали внимание от ее слабых мест. А чувственные и гармоничные движения вызывали в людях впечатление грациозности натуры. И, несмотря на различие людей во вкусах, все без исключения находили ее красоту божественной. При ее появлении в обществе в глаза бросался исполинский для женщин рост в сто девяносто два сантиметра. Ее приход всегда в первые секунды сопровождался молчанием. Волнистые от природы огненные волосы спадали до тонкой талии. Великолепный стан продолжали крепкие изящной формы бедра. Ее красивая длинная шея еле выдерживала тяжелые жемчужные ожерелья, золотые и прочие украшения, подаренные ее неисчислимыми поклонниками. Ее внешность была незаурядной, а ее уменье себя преподнести, держать осанку, грациозность движений, величавость, уверенность в себе и некая отрешенность, даже в некоторой степени беспечность, придавали ей шарм и превращали в богиню.
В кругу людей попроще, как уже было сказано, она отплясывала в неглиже, извиваясь, как змея, и скалясь, как львица, чтобы после впиться в мужскую глотку и насытить свою жажду порока. В этих кругах она была богиней, богиней сладострастия, вожделения и греха. Ее чары манили совершить грех, соблазняли, как комара соблазняет яркий свет. Какой-нибудь юноша-программист, который еще толком ничего не познал в жизни, кроме своего компьютера, и которого до встречи с ней ничего не интересовало, кроме компьютерных программ, случайно забредший «на огонек», в одно из порочных и грязных мест, где попадал в ее объятия и срывал невинный поцелуй, в конечном итоге превращался в сумасшедшего убийцу-рецидивиста ради возможности все повторить. Она была как наркотик для наркомана. Все хотели бросить ее, но лишь в глубине души. А на деле при встрече с ней жаждали наслаждения, не задумываясь о неизбежной расплате в последующем. Она похищала сердца и складывала в мешок, где уже лежала не одна сотня подобных.