– Да погоди ты драться! – поморщился Зепар. – Не я, разумеется! И как тебе только такое в голову пришло?! Хотя чему я удивляюсь… Мать, отец – вот кто! Тем более у нее положение опасное, ребенок в утробе может пострадать. Эх, эта проклятая жизнь, уже в утробе ни в чем не повинный малыш испытывает нужду, несправедливость и злость этого мира! А ведь ему еще всю жизнь страдать.
– Как я говорил, у меня трудности, но Леру никому и ни на каких условиях я отдавать не собираюсь. Она моя и только моя! И ребенок в ее утробе тоже мой и только мой! Они не кусок хлеба, чтоб их поровну надломить, и не имущество какое, чтобы передать. – Ифрис перевел дыхание и продолжил: – Ну ладно, поговорили и будет. Довольно на сегодня бесед. Буду краток. У меня к тебе предложение, – серьезно сказал Ифрис.
– Слушаю, – так же серьезно ответил Зепар.
– Ни для кого не секрет, что отец мой – не последний человек в кругах, где смысл жизни есть ядовитая пыль.
– Не секрет, но продолжать следует тише, – Зепар нагнулся ближе к Ифрису, на всякий случай бросив взгляд по сторонам.
– Помнишь сумку, набитую наркотиками, которую мы с тобой продали, а деньги поделили?
– Помню, как не помнить! Я товар, рискуя жизнью, продавал, – произнес Зепар с угрюмым видом.
– Так вот, я знаю, где лежат запасы моего отца. И та сумка – это всего лишь сотая часть того, что зарыто у нас во дворе.
– Да, но отец твой – не тот человек, который отдаст, пусть даже и сыну, все свое состояние. Скорее он придушит тебя и повесит на забор как урок тем, кто захочет полакомиться с его стола!
– Да, так и есть. Но мы ведь не будем просить, мы возьмем.
– И как ты себе это представляешь?
– По старинке, мы украдем.
– Хе-хе, ну, ты прям великий мыслитель, долго план-то обдумывал? – рассмеялся Зепар. – Даже если мы и сумеем украсть, как, по-твоему, можно сбыть такое количество товара? Ай, чего я спрашиваю! Ты-то не сбывал, ты не знаешь, каково это – рисковать жизнью, чтобы продать смерть народу. Тебе все видится легко, оттого что ты не знаешь нюансов, деталей, в буквальном смысле важных для жизни. Все люди, занятые этим бизнесом, связаны друг с другом и с лицами, вращающимися в высших кругах государства, а некоторые из них и вовсе к ним принадлежат. И ручейки – да что там, все русла этой большой реки – контролируются ими! Всё и все подотчетны. Без их разрешения товар не продать… Они создают условия, чтобы ты смог продать смерть. Подкупают сотрудников правоохранительных органов по борьбе с наркотиками, по борьбе с коррупцией. Уговаривают чиновников отвернуться, закрыть глаза на преступления. Угрожают отнять семьи у не соглашающихся, честных людей, не оставляя им выбора. Даже если честный человек будет кричать во все горло, во всеуслышание, он все равно ничего не сможет сделать, а тем более что-то в корне изменить.
Сказать тебе почему? Потому что это каста, организованная преступная группировка, восседающая у руля страны и олицетворяющая собою власть. Они запугали всех своей лютой, животной жестокостью, беспределом. Их положение дает им возможность преступать закон и действовать безнаказанно. И все, словно в болоте, погрязли в этой системе, которой управляет «Жаба-Царь». Он все знает и все контролирует. У него находятся все ключи, открывающие каналы, хотя бы один из которых нужен нам, чтобы воплотить твою идею в жизнь. Без его разрешения, которое предполагает, что мы должны отдать львиную долю нашего дохода ему, таких, как мы, вычислят немедля, а затем вздернут на городской площади[1], чтобы проучить остальных наглецов.
– Ты прав, я не имею понятия, как текут реки под землей… Поэтому я и пришел к тебе за помощью. Нам не нужно разрешения этой «жабы», ведь мы не будем красть все. Мы украдем лишь сотую часть. Ровно столько, чтобы отец не заметил пропажи. И продадим ее теми же порциями, что и тогда. Это даст нам денег, чтобы жить еще некоторое время.
Зепар задумался, но не об услышанном. Совсем о другом.
– Подумай только, эта легкая прибыль – и никакого риска для нас! – продолжал заверять Ифрис.
– Хорошо, если все так просто, почему ты сам этого не сделал? – спросил Зепар.