– Да-да, ты прав, Петр Аристархович! Именно это я имел в виду, говоря про неизбежность жертв. Смерть есть достижение цели!
– Бред! Что ты несешь?! – вскричал Петр Аристархович.
– Смерть – это жертва и цель, которая обличит истинное лицо зверя, а после, когда люди узрят, они восстанут и свергнут узурпатора. Предатель не спасется! Главное, чтобы народ увидел. А погибшие люди, сражавшиеся против тирании, добровольно отдавшие жизни за идею достижения мира, процветания и справедливости, покроют себя вечной славой и станут героями. Они станут примером для остальных, и на их место придут новые сыновья нашей страны, которые не останутся в стороне, видя несправедливость и беззаконие. Придут, чтобы сплотить наш народ и, не жалея своих жизней, восстанут, чтобы бороться до победного конца, ради великого будущего нашей истинной могучей родины!
– На место свергнутых предателей придут другие, и даже честные в начале – в конце не устоят перед соблазном стать богатыми. Власть меняет людей, их сознание под влиянием мыслей о возможном накоплении богатства путем занятия вершин отравит все нутро. Заколдованное кресло одурманивает помыслы, как только люди в него садятся, движимые дьявольской волей, они рушат то, что строилось веками, – нашу страну ради личного блага. Безнаказанность делает их убийцами. А необъятность предстоящей работы опрокидывает их на лопатки и под грузом ошибок предыдущих владык их идеи лопаются как мыльные пузыри. Эта ноша слишком тяжела для одного человека!
– Они знают, куда идут. За всю историю никому из государей, правящих империями, не было легко, но они находили в себе силы, чтобы отдать их своему народу. Их жизни – это плата за процветание народа, которую отдают добровольно. А сейчас, на деле, люди лезут вверх не для того, чтобы, надрываясь, тащить весь свой народ к вершине горы, а идут, зная, что там, наверху, можно безнаказанно наворовать и убежать за пределы страны, где будут в недосягаемости. И никто из новой власти не станет их искать и прилагать усилия, чтобы предать народному суду. Они не будут пытаться восстановить справедливость и воздавать за совершенные деяния из страха, что когда-нибудь сами могут оказаться на их месте. А ведь приди такой человек, который вернет тех, кто прячется, скрывая свои мерзкие деяния и жестокие, бесчеловечные преступления за законами других государств, привези он сюда преступников и предай он их народному суду, суду справедливости, я бы немедленно и навсегда восстал и пошел за ним хоть на край света! И даже умирая от голода и жажды, обремененный всеми тяготами жизни, не возроптал бы покорный слуга добра истинного и шел бы до конца за этим вождем, за истинным правителем, ханом, достойным нашего государства.
– Таких сейчас нет. Если даже есть, то они не имеют средств и связей, чтобы пробиться на вершину. А появись у них средства и возможность, они тут же превратятся в таких же, кто и сейчас у власти, словно золушка в ведьму.
– Возможно, ты прав, Петр Аристархович, и да – может случиться так, что и после них придут такие же ненасытные волки, но это не повод сдаваться. Надо бороться со всеми, кто позволит себе больше, чем дозволено человеку, пусть даже и хану. Сколько бы предателей у руля нашей страны ни сменилось, народ не перестанет восставать, пока не будет уверен в своем государе и в его благих намерениях, его идее, целях и пути, по которому он ведет всех.
– Вздор! Это полная чушь! Я вижу все то, о чем ты говоришь и что чувствуешь каждый день, но народ наш до сих пор ничему не внемлет. Он нем и слеп!
– Петр Аристархович, ты вроде человек уважаемый, сильный, а все-таки увидеть не умеешь, – улыбнулся Зепар, словно вел разговор с маленьким мальчиком. – Не восстали до сих пор из-за того, что лицо лицемера не могут разглядеть. Вот мы и стремимся помочь народу увидеть. Не восстали из-за того, что не время еще. Знаешь, Петр Аристархович, иногда правда принимает настолько очевидные формы, что становиться невероятной. Ее не хотят, в нее не верят и отказываются принимать, даже если знают, что она может спасти!
– Правда есть правда, везде, вне зависимости от обстоятельств. – Петр Аристархович замолчал. Затем вдруг, словно освободившись от колдовства, тихо произнес: – Учиненное тобою – побуждение людей к революционным настроениям рассматривается как нападение на государство и подлежит наказанию!