Сэма и Рони я готов был после концерта расцеловать, поскольку опытные парни невозмутимо держали ритм и не давали фальшивить нам с Демой, всё время норовившим «съехать не туда», чрезмерно возбудившись.
Дальше пошло-поехало. Клубы, концерты, автографы, вечеринки, девочки. Мы наслаждались жизнью рок звезд долгих три года.
А потом я встретил Лин.
Она никогда не слышала про суперпопулярную рок группу «Черти», никогда не смотрела боксёрских матчей. У неё и телевизора-то никогда не было.
Поэтому, когда я подсел за её столик в кафе, с трудом удерживая в трясущихся после вчерашней вечеринки руках, поднос с завтраком она недоуменно посмотрела на меня и сделала попытку пересесть за другой столик. Я довольно нагло придержал её за руку и извиняющимся голосом попросил остаться. Не знаю почему, но она согласилась. У меня снова возникло странное ощущение, что я хорошо знаю этого человека, понимаю его мысли и побуждения, как это было перед поединком с Рио Тулом.
Пока мы завтракали, она рассматривала на меня как редкий экспонат. Улыбалась моим донжуанским шуткам, которыми я профессионально овладел во время гастрольных туров, затем посмотрела на часики на запястье, извинилась, что надо бежать и растворилась в утреннем тумане, прежде чем я успел что–либо предпринять.
Голова моя гудела после вчерашней текилы, я доел свой завтрак и, прихватив с собой пару горячих пончиков и большой стакан кофе, вернулся домой.
День прошел как обычно, закончился также весело, но первая мысль, посетившая меня с утра, была пойти в кафе и встретить эту девушку за тем же столиком. Я бросился туда, но её не было. Не появилась она и в последующие дни. У меня не было ни адреса, ни номера телефона, ни общих с ней знакомых.
В общем, никаких зацепок, но потрясающая улыбка, светлые волосы, мягкий голос так прочно засели в моей голове, что я решил разыскать её.
С трудом, я вспомнил, как во время нашего разговора, она рассказывала, что изучает биологию и генетику.
Порывшись в справочниках, я обнаружил в нашем городе два учебных заведения занимающихся этой тематикой. Взял творческий отпуск и начал поочередно дежурить у входа в оба этих вуза с утра до вечера. Толпы моих сверстников каждый день проходили мимо меня с портфелями и папками, увлечённо беседуя о высоких материях, но её среди них не было. Прошло две недели. Я уже изучил каждую трещину и щербинку в каменных ступенях университетов, перепробовал все сорта мороженного и кофе в соседних кафешках, многие студенты уже здоровались со мной как со старым знакомым, но её не встретил ни разу.
И вот однажды свершилось чудо.
Она вышла вместе с подругой из массивных дверей университета. Я сразу узнал её. Лин была очаровательна в летнем бежевом платьице, на которое ниспадали светлые длинные локоны.
Я бросился к ней.
– Привет! – сказал я.
Она подняла на меня большие, голубые глаза немного задумавшись, но нисколько не удивившись.
– Привет! Как дела?
Меня переполняли эмоции, хотелось рассказать, как долго я её искал и как, наконец, нашел, но я словно онемел и тупо стоял, хлопая глазами.
Лин вздохнула и повернулась к подруге
– Ну ладно, созвонимся вечером! – сказала она, как бы завершая разговор.
Подружка понимающе кивнула и, стрельнув в меня глазками, ретировалась.
Лин деловито взяла меня под руку – Куда пойдем?
Моя жизнь вновь совершила крутой поворот. Я ушел из группы, тепло попрощавшись с парнями, недоумевающими как можно из-за девки, которых у нас было полным полно, бросать такое прибыльное и веселое дело.
«Черти» продолжили своё восхождение к вершинам рок-н-ролла с новым солистом – совершенно отвязным парнем по имени Жорес Кину. Но мне было наплевать. Впоследствии мы созванивались и встречались. Группа записала несколько классных альбомов, поднялась на самую вершину. Затем наркотики и эмоциональное выгорание прикончили её.
Парни разругались, раздали долги и разбежались. Дема вернулся в свою студию, Кину уехал в тропики, а Рони и Сэм пропали в алкогольно- кокаиновом тумане.
Через месяц Лин переехала ко мне. Она была увлеченной натурой, продуцировала самые невероятные идеи ежеминутно, и мало интересовалось бытовыми сторонами жизни. В нашем тандеме она стала генератором, а я передатчиком. Я адаптировал её и её мысли к реальности и мне это невероятно нравилось. Лин так вдохновенно рассказывала мне о генетике, что я проникся и начал готовиться к поступлению в университет на биологический факультет.
Большей частью, она была обычной девушкой, с простыми и понятными желаниями, но временами глаза её затуманивались, она начинала отвечать невпопад и витала где-то в облаках. Возвратившись из этого состояния она, как правило, выдавала какую-нибудь совершенно безумную идею, которая в дальнейшем оказывалась вполне реальной. Я привык к этой её особенности и просто оставлял в покое в эти минуты.