Кипела работа и в новом современном здании, что вопреки возражениям общественности, возвели на улице Равенштайн. Еще несколько лет назад такого даже представить было невозможно, чтобы напротив Дворца изящных искусств, прямо напротив Парка де Брюссель, кому-либо позволили построить многоэтажный офис? Но сейчас, когда Европу и Брюссель, помимо массового засилья мигрантов заполонили еще и неуправляемые толпы безумцев, рушащих и будто саранча пожирающих все вокруг, протестовать еще и против варварского строительства здания штаб-квартиры Международной Организации Астероидной Защиты – новой могучей организации созданной под эгидой ООН и поддерживаемой, ЦРУ, НАТО и НАСА, было некому. Челябинский метеорит показал, даже небольшие космические объекты опасны, что же говорить, когда, орбитальная обсерватория Хабл обнаружила аномальное увеличение активности в поясе астероидов, что находится между орбитами Марса и Юпитера. По утверждению ученых той же НАСА, это тревожащий признак, повышающий риск, что какой либо из долгожителей пояса набрав достаточную скорость, сорвется с относительно постоянной орбиты и направится в сторону Земли. Так же не исключены соударения ускорившихся астероидов, что тоже влечет увеличившуюся опасность изменения траектории полета и попадания мертвой глыбы в нашу цветущую планету. Те небольшие камни, что в начале века долетели до Земли и взорвались, были только предвестниками надвигающейся катастрофы. Тогда астрономы еще не знали, откуда идет беда, теперь, определив источник надвигающейся угрозы, способной погубить нынешнюю Цивилизацию, требовалось объединение сил всех стран и народов. Мог ли в этих условиях маленький простой житель Брюсселя противиться строительству здания МОАЗ в своем городе? Может и мог, да кто его слушать будет?
Стеклометаллическую громаду в виде многогранного драгоценного камня, конечно, построили и теперь, Генрих Кранц, Председатель Совета МОАЗ, сидя в своем просторном кабинете на семнадцатом этаже, мог спокойно любоваться красотами Королевского дворца, расположенного по правой от офиса МОАЗ стороне парка и зданиями Королевского театра, Сената и Палаты представителей Бельгии – по левой. Но сейчас кабинет пустовал, его хозяин, невысокий шестидесятипятилетний худощавый блондин находился в Нью Йорке, на заседании Генассамблеи ООН. Выходец из Мюнхена, на свои годы не выглядел, внешне ему можно было дать от силы лет сорок, не больше. Вытянутое аскетичное лицо, прямой длинный нос, тонкие губы с выступающим подбородком соответствовали всем стандартам, что в свое время предъявлял бесноватый фюрер к представителям арийской расы. Кранц знал, какое впечатление производит и пользовался этим, стараясь неподвижными мускулами поддерживать каменную надменную мину на суровом неулыбчивом лице. Именно таким он предстал на трибуне перед руководителями делегаций сотен стран и таким его увидели те, кто смотрел телевизионную трансляцию заседания.
– А наш Генрих хорош! – Показывая на гигантский экран телевизора, занимающего большую часть правой стены конференц-зала, заметил сидевший за большим круглым столом Билл Гризман – Первый Координатор Совета МОАЗ. Его кресло располагалось справа от пустующего места Председателя Совета Генриха Кранца. Звук телевизора был выключен, все присутствующие и без него знали, что с трибуны будет говорить руководитель организации. – Я не шучу, он действительно молодец, умеет все подать в нужном свете. Посмотрите, эти обезьяны, называющие себя главами государств слушают его, открыв рот!
Произнеся эти слова, второй по значимости в иерархии МОАЗ функционер оглядел коллег. Из сторонников отсутствующего Председателя Совета Генриха Кранца, в зале находились казначей организации Натан Робинсон, стратег-аналитик Клод Савар, доктор Марк Бьорстайн и шеф Брюссельского отделения Андреас Закс. Из тех же, на кого мог положиться Гризман, присутствовали отвечающий за службу безопасности МОАЗ босс информационного отдела, профессиональный контрразведчик Семен Хворост и главный силовик организации – Алан Кринсман.
Так же в совет входил занимающий нейтральную позицию контактер Кайл Мустейкис. Это была выгодная позиция, зачастую от того, именно оттого, чью сторону он поддержит, зависело принимаемое Советом решение. Потому Мустейкис и сидел, слева от Председателя, а не между ним и Гризманом – ловкий аппаратчик Кранц хотел чтобы постепенно контактер привык к такому положению и стал ощущать психологический комфорт в окружении людей Генриха. Так же нейтральную позицию занимал Стив Айзерманн. Но не потому, что не имел предпочтений, а в силу своей малой значимости. Он и Совет входил, скорее как один из его основателей, других заслуг перед организацией он пока не имел, но рассчитывал вскоре все изменить. Стоит только ему или его подчиненным подобрать ключ к Программе, все сразу стнет по-другому. Тогда он по своему авторитету и важности для МОАЗ может сравнятся, а то и затмить все нынешнее руководство. Но вот как отыскать этот ключ, когда все носители были уничтожены, никто не знал.