Да боже, что еще сейчас может быть важнее, чем обладание этой богиней, дрожащей ответным нетерпением в его объятиях?
– Да, Инна, дала ты оторваться! Вот теперь местным кумушкам будет о чем говорить! – Молодая женщина обессиленно упала на подушку. – Прощай моя репутация, теперь покачусь по наклонной…
Матвей не отвечая прижал ее к себе.
Инна шутливо закрыла лицо ладонями.
– Признавайся, чем меня опоил? Что сделал, на какую кнопку нажал, что у меня все барьеры упали? Клянусь, любой, кто меня знает, не поверит, что я могу вести себя так, как сегодня вечером. Признавайся, что подмешал мне в виски, что я совсем голову потеряла! Боже, что теперь люди говорить будут?
Улыбнувшись, довольный Мальков наклонился над девушкой, поцеловал один пальчик, другой, господи, да он ее всю готов целовать, что за очаровательное чудо в его постели?
– Тебе это важно? – спросил он.
– Что? То, что скажут? – Инна шутливо раздвинула пальцы руки, что прикрывала лицо, и на Матвея глянул блестящий глаз. – Или ты о том, что только что было?
Мальков помедлил с ответом.
– Да в принципе и то и другое. – Признался он.
– А тебе это важно? – Спросила Инна, делая ударение на втором слове.
Мальков улыбнулся.
– Как одуряюще от тебя пахнет, – Мальков провел рукой по ее волосам, спустился к затылку, к тонкой шее. Поцеловал в губы. Почувствовав, как в нем вновь разгорается желание, притянул Инну к себе. – Мне все в тебе важно!
Резким движением отстранился, уже хотел повторить пройденное совсем недавно, но Инна вдруг остановила его.
– Что это у тебя? – Брови Инны нахмурились, рука коснулась груди Малькова.
– Проверь, – ухмыльнулся Матвей, ощущая, что уже готов к бою.
– Погоди, я не о том. Вот это что? – Инна еще раз показала на грудь Малькова.
Матвей, удивленно опустив глаза, заметил в середине своей грудной клетки большое темное пятно. Странно, он мог поклясться, что еще недавно этого пятна не было.
– Да черт его знает, – отмахнулся он, – синяк какой-то!
– Нужно посмотреть…
– После!
Не оставляя шансов лежащей под ним женщине, Матвей вошел в нее. Инна мгновенно отозвалась, выгнув спину, сладко застонала.
– Нужно посмотреть, – простонала она, – нужно…
Посмотрели они уже потом, когда вдвоем забрались под душ.
– Хоть теперь не мешай, – попросила Инна, отбиваясь от рук Малькова. – Смотри, мне кажется… Нет, точно, оно у тебя опухает! Вон видишь, как подушечка становиться.
Матвей опустил голову. Дурацкая гематома на месте, никуда не ушла. Ах, да, она стала больше, еще днем, когда мылся в ванной комнате палаты Рыбина, эта гематома была меньше и не такой темной, как сейчас. Недоумевая, еще раз коснулся пятна. А больно, черт возьми… Вот ты черт, синяк оказался весьма болючь, раньше, не смотря на занятия травмоопасными видами спорта, таких у Матвея не было.
Мальков вздрогнул, он вдруг вспомнил, что именно в это место ему прилетело на плато! Опять это плоскогорье, ну не хочет оно отпукать Матвея! Настроение скакнуло вниз.
– Это синяк. – Ответил он Инне.
– Какой синяк, можно подумать, я синяков не видела! У самой после тренировок их не сосчитать!
– У тебя женские синяки, – Мальков нежно провел рукой по торчащему соску левой груди. Потом подумал, что поступает не справедливо по отношению к правой груди, губами провел по ней.
– Матвей, прекрати, ты меня с ума сводишь!
– Ты меня тоже, – тяжело дыша, признался Мальков, продолжая покрывать поцелуями гибкое тело, он спускался все ниже и ниже…
– Матвей!
– Что это у тебя? Какая симпатичная татуировка! – Мальков провел рукой, стирая капли воды, они мешали рассмотреть наколку. – Какая красота!
– Нравится? – промурлыкала Инна.
– Обалденная! – Малько провел рукой по стилизованному в духе картин Валеджо ростовому портрету обнаженной Инны. Сходство было ошеломляющим, от восхитительного лица с тонкими чертами, до идеального стройного и теперь уже так знакомого Матвею ухоженного тела. Единственно, что отличало маленькую Инну от большой, были непропорционально большие и мощные перепончатые крылья летучей мыши, широко распахнутые за спиной женщины.
Казалось татуировщик, создавая такие крылья хотел изобразить женщину-вампира, внушающее ужас и отвращение существо, но ангельское личико перечеркивало все усилия и перед редким зрителем допущенным к телу прелестницы представала иная Инна, – безумно восхитительная, сильная и смелая красавица, обрётшая способность летать.